Каждый может любить - Валентина Колесникова

— И что же ты задумал? — мужчина повел меня в мою комнату, под мой удивленный взгляд заставил лечь на кровать на бок, а затем…

— Нравится?

— Д-да…

Саша поднял мне кофту, оголил спину и… Начал ее гладить, мягко проводить ладонью от самых плечиков до поясницы…

— Очень нравится? — мне кажется, он сдерживал смех, наблюдая за моим отражением в зеркальной дверце шкафа.

— О-очень… — пролепетала я, замерев от страха, что скоро все это закончится. Я безумно любила, когда меня гладили, получала истинное наслаждение от прикосновений и дикий восторг. Именно по этой причине я всегда засыпала в салонах — меня выключало из-за прикосновений к голове.

Саша начал слегка массировать плечи, шею — именно те участки, до которых мог дотянуться, учитывая то, что я лежала на боку и то в не совсем удобной для него позе.

Марианна в животике притихла вместе со мной, явно чувствуя, что с мамой происходит нечто хорошее, хоть и странное.

Мы молчали, я начинала засыпать, медленно теряясь в пространстве. Глаза слипались, все тут же закружилось, и вскоре я провалилась в темноту…

***

— Привет, — открыв глаза, я увидела его… Саша лежал рядом, сжимая мою руку. Он укрыл нас одеялом и, судя по заспанным глазам, последовал моему примеру.

— А сейчас день или вечер? — я потерялась во времени, совершенно не понимала, какой сегодня день, тем более который час.

— Уже вечер, — он сонно зевнул, потянулся, немного привстал на локтях и вернулся обратно в кровать, не в силах заставить себя уйти, — прости, я даже не понял, как уснул.

Я улыбнулась, наблюдая за борьбой Преображенского с усталостью. Его глаза были красные, воспаленные, лицо бледное, а руки невольно натягивали на себя кусок покрывала. Внезапное бурление в мужском животе заставило меня рассмеяться и быстро встать с кровати.

— Ты на ужин хочешь рыбки или мяса?

— Рыбки, — шепнул Саша, натянув покрывало до самого носа, — с картошечкой…

Почему-то мне стало дико смешно, я вышла на кухню и рассмеялась от умиления, потому что лицо преображенского в момент упоминания еды было бесценно. Интересно, а такому избалованному человеку простая человеческая еда вообще нравится? Он же привык к ресторанной пище, наверняка всегда обедает в заведениях высокого уровня, а мне в качестве повара даже до простого повара ее далеко… Ну, сейчас я точно уже ничего не исправлю.

На самом деле я не любила готовить и этого даже не скрывала. Но почему-то именно сейчас мне захотелось порадовать мужчину, сделать все красиво, и самое главное — вкусно. Раньше, когда мы жили вместе с Димой, я готовила, но в последние годы ловила себя на мысли, что это занятие мне надоело до чертиков. Сейчас же все изменилось.

Я с большим удовольствием положила на сковороду два стейка красной рыбки, слегка добавила трав, накрыла крышкой и убавила огонь на самый минимум. Уже с первых минут прелестный аромат заполонил собой всю кухню.

— Вкусно пахнет, — Саша все же выбрался из постели, — как ты себя чувствуешь? Ты знаешь, что во сне толкаешься? При чем так сильно… И так метко!

Он при этом растер ушибленные ребра, я же невольно вспомнила, как однажды во сне ударила бывшего мужа по самому больному месту… Он спокойненько себе спал, никого не трогал, а потом… Потом плакал. Громко так… надрывно… Тогда я впервые увидела мужские слезы, стиснутые зубы и горечь в глазах… Бесценные воспоминания!

— У тебя сейчас такое лицо… — моя ухмылка Саше не понравилась, но от ответа на его закономерный вопрос меня спас звонок в дверь… — о, уже привезли…

— Подожди… — я вытаращила глаза, не понимая, что происходит и куда так подорвался Преображенский. — ты куда? Ты… Ты зачем ключи берешь и…

Но он уже открыл дверь, а там…

А там…

— Саша… — я узнала коробки. Тот самый логотип из детского магазина. Из очень дорогого детского магазина! — Саша… Так это ведь… Ну нельзя же… Ну Саша…