Завтра будет солнце - Лука Бьянкини (2008)

Если бы я умер, что от меня осталось бы? Ничего, за исключением там и сям оставленной блевотины, каких-то оплаченных ужинов, пары поношенных кроссовок и подстриженных под горшок волос. А еще что? Добра я не сделал никому. И зла тоже никому не причинил. Ничего не создал. Ничего не разрушил. Я не существовал. Абсолютно. Какие-то вещи начинаешь понимать вот так, внезапно, я это повторял себе много раз, пока пытался доехать до улицы Боргонуово. Как мне удавалось вести машину — фиг его знает.

Хулио с Маризелой пришла в голову чудная идея устроить званый ужин в нашем доме. Очевидно, они отследили все перемещения нашей мамы, воспользовались тем, что консьержка ушла в отпуск, и позволили себе наприглашать гостей, чтобы заполнить ими все диваны в наших гостиных на Боргонуово. Маризела встала к плите — и вперед, все на ужин, в дом, где им платят сущую ерунду плюс бонусы.

Не знаю почему, но сцен я устраивать не стал. А ведь мог, я такую сцену мог закатить, мало бы не показалось, тут я своему братцу практически не уступал. На самом деле, я знал, почему обошелся без крика: я испугался. Животный страх. Потом я немного взял себя в руки и посмотрел на ситуацию с другой стороны: это было даже забавно. Они все сидели на нашей кухне, человек десять, и еще три ребенка, которые играли на полу в куклы — Человека-Паука и фей «Винкс». Маризела смотрела на меня, как на ангела смерти, возможно, лицо мое было и в самом деле, как у покойника. В комнате мгновенно все замолчали, включая детей.

— Синьор инженер, я не знаю, как вам объяснить… сегодня день рождения моей сестры… мы так редко видимся… все хотели собраться где-нибудь… простите нас, пожалуйста…

— Простите нас…

Это был Хулио.

— Простите нас…

Теперь опять Маризела.

— Простите нас…

А это, полагаю, была сестра Маризелы.

— Простите нас…

Эту я практически не услышал, это была какая-то посторонняя филиппинка.

— О’кей, я пошел спать. После приведите все в порядок и подарите детям Человека-Паука. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, синьор инженер.

— Спокойной ночи, синьор инженер.

— Спокойной ночи, синьор инженер.

— Спокойной…

Я плотно закрыл за собой дверь, чтобы не слышать голоса этого праздника нищеты, хотя, должен признать, меня это несколько растрогало. Хотя, скорее, с моей стороны это была даже некоторая зависть — не знаю, захотел бы Пьер приготовить что-нибудь вкусное на мой день рождения, да уж он бы наготовил!

Приход, словленный после кокаина и дормикума, потихоньку оседал, но как-то неубедительно. Уходить из дома мне было в лом, тем более сейчас, когда в котелке чуть прояснилось, кроме того, я боялся, что меня опять вставит круче прежнего. Иглы, мне мерещились повсюду иглы. Реальность выставила мне счетец, и как оплатить его, я не знал. Кредиток не было, бабок тоже, даже волосы на голове, казалось, отсутствовали, ни фига у меня ни осталось. О, зубы. Я потрогал свои зубы пальцем, чтобы удостовериться в их наличии. А Анита? Где же Анита? Почему ее тоже больше нет? А может, она придет, вот и шаги слышны, это точно она, нет, это филиппинцы. Хрен тебе. Меня окружают призраки, они тычут в меня пальцами и хором насмехаются.

— Уходите прочь, сволочи! ВОН!

— Синьор, все уже давно ушли… Успокойтесь, и еще раз простите нас, пожалуйста!

Что за пургу несет Маризела? Я ничего не понимаю. Шума я больше не слышу. Призраков больше нет, хотя как же, есть, только они попрятались за занавесками, я знаю. Это они унесли прочь Аниту. Я заплакал. Просто ревел как ребенок, изо рта капала слюна, а глухие рыдания перехватывали дыхание. В зеркале мелькнуло мое багровое лицо, но остановить рыдания я был не в силах. Заснул я только после того, как принял вторую таблетку дормикума.