Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

— Лесенька, у тебя руки трясутся. Это нормально?

— Сенечка, я, честно, не знаю, нормально ли то, что прямо сейчас у меня дрожат руки, но ты, главное, не бойся ничего. У нас все идет по плану. Сейчас наша рыбка золотая прискачет, надеюсь, она купальник не забыла. Я немного согреюсь, передо… — не договорив слово до конца, Леся ойкнула и схватилась за меня, неожиданно навалившись всем весом.

— Аня-а-а, Аня-а-а, тут Лесе плохо, бегом сюда, — завопил я, чувствуя, что дрожь женских тонких рук передалась не только моим конечностям, но и мозг, похоже, мелко трясется, неуклонно превращаясь в желе, ага, в эдакий серо-розовый неаппетитный и несоображающий пудинг.

Быстро подошедшая акушерка, взглянув на Лесю, тихо фыркнула и сунула мне под нос ватку с нашатырем.

— Хуже всех тут тебе, лыцарь ты наш. На, нюхни и помоги девушке залезть в теплый бассейн, она просто подмерзла, ей надо погреться. Лесь, ну че ты человека до памороков доводишь? Ну, бессовестная, — пожурила Аня смутившуюся Лесю.

— Да я просто ногу неловко поставила. Сень, ну я же просила тебя — без паники. Все идет по плану. О! А вот и помощница наша прискакала. Васюнечка, иди к нам скорее. У нас тут так весело! — гаркнула мне прямо в ухо Леся.

Медленно обернувшись, я уткнулся взглядом в Василису — раскрасневшаяся от жары, растрепавшаяся, очевидно, от бега, она стояла совсем рядом со мной, и легкий ветерок доносил до моих жадно раздувающихся ноздрей ее тонкий, умопомрачительный, ни с чем не сравнимый аромат. Если бы не необходимость крепко держать подругу, я бы, наверняка, прямо сейчас взвалил бы Васю себе на плечо, как пещерный человек, утащил бы в темный закуток, благо, он совсем рядом и закрывается изнутри, и не выпускал бы до тех пор, пока не закончатся годовые запасы, лежащие в кладовке, и не настанет пора звонить той же Ане, к примеру.

Периферийным зрением я видел, что у акушерки шевелятся губы, чувствовал легкую вибрацию от Лесиного смеха, наверное, да, скорее всего она смеется, чего ей плакать-то? Но видел я только свою занозу. Как на огромном экране старого компьютера при включении — появлялась сперва яркая точка, а поле вокруг нее — темное. Но эта светящаяся искорка вдруг стала смещаться, а меня что-то крепко держало, не позволяя двинуться вслед за ней, за моей Полярной путеводной звездой…

— Сеня-а-а, брате-е-ец, ау-у-у. Не, ты посмотри, как завис, — со смешком протянула Рыж. — А-та-мри! — И чуть тише, только мне на ухо: — Налюбуешься еще, никуда она уже не денется, рыбка твоя золотая. Я знаю, я видела, — заговорщически прошептала подруга. — Дотащи меня до бассейна, и я тебя отпущу.

День клонился к закату, девицы заманили мою Васю в воду, и я все смотрел и не мог налюбоваться на изгибы выцелованного солнцем грациозного тела моей, как назвала Рыж, золотой рыбки. Вот уж, действительно, исполняющая желания. А у меня оно одно всего — она сама в моих руках, и больше мне ничего не надо.

В какой-то момент я заметил, что ритм перебежек из бассейна в море через бочку с костерком, который я не забывал периодически подкармливать, изменился, и, разумеется, встревожился, услышав охи и ахи, раздавшиеся от бассейна.

В этот раз Лесю отвели к морю сами девы, поддерживая ее с обеих сторон. Конечно же, я не смог усидеть на одном месте и рванул к группе моих сегодняшних мучительниц-садисток.

— Ань, бассейн уже убирать? — тихо спросила Вася, стоя у самой кромки прибоя. Расширенными глазами она смотрела на бледное даже в лучах закатного красного солнца, покрытое капельками то ли пота, то ли морской воды лицо Рыж, временами невольно останавливая взгляд на ее большом, шевелящемся животе и стараясь не пересечься глазами со мной.