Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

А вот без последней информации я бы прекрасно прожила!

— А зачем тогда все это? — я подняла подушку, все еще остро желая двинуть ею Арсения по голове.

— Я часто работал допоздна, а ехать домой было неохота, — он опять уничтожил расстояние между нами, обхватив меня за талию и неожиданно повалив на диван.

— Эй! Я еще не закончила готовить наше спальное место, — старалась говорить строго, но не смогла сдержать улыбку, когда он, навалившись всем телом, начал бесстыдно тереться о мою обнаженную грудь своей, облизнул шею медленным, будто ленивым движением, от которого у меня поплыло в голове и стало совсем не до смеха. Почему вообще о сексе говорят как о веселье? Наверное, мне не достает опыта, умения расслабляться, или чувство юмора ущербное, потому что когда Арсений прикасается ко мне, способность придумывать или воспринимать нечто остроумное у меня отшибает начисто. А-а-а, собственно, и кому вообще это нужно, когда все так!

— Да пофиг, Вась. Спать-то никто не собирается. — Горячее дыхание дразнило влажную кожу, и я прикрыла глаза и расслабилась под ним. И в самом деле, пофиг! Ладонями скользила по находящимся в постоянном движении мышцам его спины. Боже, его тело — это какое-то сокровище, и прикасаться к нему — удовольствие на грани экстаза. Я не хотела больше никогда отрывать от него своих рук. Трогать, нюхать, сжимать, облизывать, ощущать тяжесть на себе, трястись и лишаться любого контроля, когда он внутри.

Здоровую руку Арсений просунул под мои ягодицы и сжал сквозь джинсы. За каким чертом я их еще не сняла? Я раздвинула ноги и обхватила ими поясницу Арсения, по-настоящему, без тени сомнения наслаждаясь тем, как это ощущалось. А когда он сильно потерся об меня, то вообще перестала соображать и просто впилась пальцами в его ребра, утыкаясь лицом в ключицу. Почему все, что он делает, самые простейшие движения должны быть настолько убийственно приятными?

— Сдохну сейчас, — простонал Арсений и отстранился. Поднявшись, он стал расстегивать свои джинсы и глянул на мои так, будто мечтал испепелить их взглядом. — Снимай их к чертовой матери!

Я не стала и секунды раздумывать и быстро освободилась от грубой ткани. Арсений же, видно, настолько торопился, что спустил свои штаны только до лодыжек, тут же забираясь ко мне, судорожно спихивая их дальше и сдавленно ругаясь прямо в кожу моего живота. При этом он умудрялся еще и облизывать, и прикусывать его, отчего меня уже просто начало потряхивать. Но потом он вдруг замер, будто окаменел, и сполз на пол перед диваном.

— Твою же ж мать! Сука! Вот я осел! — его голос звучал одновременно зло и несчастно.

Я села, шокировано глядя на него, а он вскочил и стал дергано натягивать джинсы обратно, подпрыгивая на одной ноге и продолжая награждать себя всевозможными эпитетами и званиями, ни одно из которых не было лестным.

— Сень, что такое? — растерянно спросила я.

— Васюня, прости меня, я сейчас мухой метнусь, — затараторил он, справившись, наконец, с одеждой и хватая ключ со стола. — Вот прям так и лежи, как лежишь, а я вернусь так быстро, что ты и не заметишь!

Он выглядел страшно расстроенным и виноватым.

— Да что случилось-то? — честное слово, время для тайм-аута сейчас не самое удачное.

— У меня… защиты нет, короче! — раздосадованно махнул он руками. — Говорю же, не водил никого сюда! Но я сейчас быстро к мужикам вниз смотаюсь, и у кого-нибудь сто процентов будет.

— Кринников, ты совсем ненормальный? — если честно, я не знала смеяться мне или злиться. — То есть, ты собираешься сейчас босой и полуголый спуститься к своим подчиненным и спросить, нет ли у кого презерватива, потому как нам край как потрахаться надо?

— Ага, а заодно и в аптеку попросить кого-то сбегать. Нам одним не обойтись, — нахально подмигнул он и стал открывать двери.

— Нет, ты и правда не в своем уме, — я подскочила, уже не в силах сдержать смех. — Хочешь, чтобы все знали, чем мы тут занимаемся?