Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

Но этот неотрывный, почти завороженный взгляд Василисы на берегу был как чертов приз, тот самый настолько долгожданный, что когда, наконец, его получаешь, зависаешь и понимаешь — реально не готов. Не в том смысле не готов «упс, прости, дорогая, маленькая техническая заминка». Нет, с этим как раз все как у всегда готового пионера. Просто извечная стена льда в единое мгновение испарилась, и я без всякого перехода и адаптации рухнул в море жидкого пламени с одной только дурацкой мыслью: «охренеть, как много сразу». И никакая холоднючая вода уже не спасет от самовоспламенения. Да и на хрена мне это спасение? Я не тот придурок раджа из мультика, что просил еще и еще золота у говорящей стервозной антилопы, а потом заныл, что не потянет, когда завалило по самые уши. Не-е-е-ет! Я буду просить еще, даже когда с головой накроет десятиметровой волной. Василиса, может, и сама не отдавая себе отчета, перешла черту, пусть только на один лишь шаг, но мне и не нужно большего. Я не потребую от нее идти полдороги ко мне, не обломаюсь, сам пробегу обе половины теперь, когда есть отмашка, что можно. Единственное, что необходимо мне сейчас, это сдержанность, чтобы не ломануть сломя голову и не перемолоть в попытке получить все и сразу этот хрупкий огненный мостик желания и доверия между нами. Нет, мне надо, чтобы он разросся в полноценную трассу, и вот по ней то и попру своим танком.

Можно ли кайфовать, когда горишь заживо? Оказывается, можно. Потому что я так себя и чувствовал, когда позволил смотреть на нее, лежащую в воде в облаке собственных волос. Моя личная языческая богиня. Мое наваждение. Моя одержимость. Смотреть на нее сквозь кристально прозрачную воду в бледном предрассветном сиянии, перемежаемом редкими всполохами молний — это как подойти голышом вплотную к пламени. Горячо так, что едва можешь стерпеть, но при этом и такое сладкое, родное тепло — не просто до печенок, а до костного мозга. Доставал обнаженную притихшую Василису из реки, растирал ее тело, каждую секунду трясясь от ожидания взрыва ее возмущения и возвращения на прежние позиции. Боялся, что за грохотом крови в своей голове и шумом дыхания, с которым уже ничего не поделать, не услышу, пропущу эту грань, за которой пока слишком. Держался как мог, но все равно сдался и позволил себе пригубить, глотнуть разок, самую малость, просто чтобы знать, что это и правда происходит. И тут же ухнул с головой, и только оглушительный грохот привел в чувство и напомнил о тормозах, провались они.

Но в этом нашем извилистом пути — при всей моей упертости — не за мной первая скрипка. Едва Василиса коснулась меня и прошептала это выворачивающее нутро «пожалуйста», мои тормоза рассыпались в прах вместе с ручником и гребаным рулем. Пошло оно все! Получить ее под себя, вокруг себя, утонуть в ней. Утолить голод, давясь от жадности. Нажраться до одури. Упиться до онемения, глотая, сколько смогу хапнуть. Прямо сейчас, сию же секунду, пока она сама просит. Так, как хотел, как представлял в своих мучительных фантазиях столько времени, лежа в постели и сжимая в кулаке стояк. «Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста!..» Пульсирует в голове раз за разом, звуча в мозгу все жарче, подпитываемое стонами, как пожар щедрыми порциями бензина.