Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Покалывание на затылке говорит мне о том, что за нами уже наблюдают любопытные глаза. Сейчас не нужно обращать на это внимания. Время замедлилось, пока я обдумывал план. Задача под номером один: постараться успокоить Энджела.

– Ты всех пригласил в свой номер, – напоминаю я спокойным голосом. – Гости скучают по тебе.

Он переводит взгляд с меня на Зака, затем на Джона и расставляет ноги.

– Я постоянно нахожусь с вами тремя, – торопливо говорит он. – И больше ни с кем другим. Разве я не заслужил провести хоть немного времени с другим человеком? Разве я не могу этого сделать?

– Конечно, можешь, – отвечает Зак. – Это именно то, о чем мы тебе говорим. Все друзья в твоей комнате, ждут тебя.

– Они не мои друзья. Лина – моя подруга. Лина и я хотим посмотреть Берлин. Особенно когда я проехал пять тысяч гребаных миль и так и не увидел ни кусочка Европы.

– Мы знаем, – говорю я и приближаюсь к парню.

Энджел делает шаг назад. Его колени слегка согнуты, как будто он готов бежать.

– Это фигня. Это полная ерунда. Может быть, нам стоит попросить о встрече с Эрин, посмотрим, сможем ли мы…

– Вы двое, – кричит Энджел, перебивая меня, – уже выходили погулять. Вы повеселились. И ты не даешь мне это сделать? Почему ты думаешь, что такой особенный?

– Энджел, люди смотрят, – умоляет Джон.

И они действительно наблюдают. Мы привлекли внимание нескольких людей на улице, а также некоторых, распивающих напитки перед кафе. Они уже достали свои телефоны.

Энджел раскидывает в стороны руки.

– Пусть смотрят, Джон! Ты так, твою мать, озабочен тем, что люди подумают о нас. Расслабься, вытащи уже чертову палку из задницы, пожалуйста.

– Он переживает за тебя, а не за себя, – отрезаю я твердым голосом. – Ты сейчас всех позоришь.

– О, теперь я – позорище, Лина! – кричит Энджел. – Я единственный из всех нас, кто не ведет себя как чертов робот, и это значит, что я позорище. Ох, Джефф говорит, что я должен возбуждать в людях желание трахнуть меня, поэтому я раздеваюсь. Джефф говорит, что я не могу писать авторскую музыку, поэтому я сочиняю музыку, которую хочет он. Джефф говорит, что я никому не могу рассказать ваш секрет…

– Энджел, – бормочет Зак.

– Твою мать, Зак, – рычит Энджел. – Я буквально только что сказал тебе, что никому не расскажу. Почему ты считаешь меня идиотом?

Я вижу около двух десятков телефонов. И к нам по улице бегут люди, которые выглядят как молодые девушки.

Дерьмо.

Они доберутся до нас через минуту или меньше.

– Джон, – говорю я себе под нос. – Думаю, теперь ты можешь позвонить Кигану.

– Думаешь? – шипит он.

Зак заметил приближающееся полчище людей.

– Энджел, пора уходить, – говорит он.

Они называют наши имена. Выкрикивают наши имена. Громче и громче, по мере приближения. Те, кто наблюдал за нашим разговором, переводят взгляд от девушек к нам, складывая два плюс два. Все больше и больше телефонов рябит перед глазами. Огни светятся все ярче и ярче, пока я не чувствую, что мне нужно закрыть глаза, прежде чем ослепну.

Зак шагает вперед, протягивая руку, но он не дотягивается до Энджела. Приглушенно, почти с нечеловеческим звуком, Энджел хватает Лину за руку и бросается прочь, выбежав на дорогу.

Время замедляется еще сильнее. Вдалеке моргают фары. На достаточном расстоянии, чтобы Энджел и Лина успели пересечь обе полосы. Но затем Зак срывается с места. Бросается вперед, чтобы догнать Энджела.

Фары приближаются, он не успеет.

Я еще не принял решение бежать, но мои ноги уже пришли в движение.

Я обхватываю Зака руками и дергаю обратно на пешеходную полосу. Фары вспыхивают ярким светом, ревут клаксоны, и люди выкрикивают наши имена. Они выкрикивают имя Энджела. Думаю, я тоже кричу.

Мы с Заком спотыкаемся, и я успеваю поймать нас до того, как мы падаем на землю.

Наконец, время принимает привычный ход.