Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

– Думаю, я должен сделать это один. Но спасибо за предложение. Серьезно. Это много для меня значит.

Мы сидим в тишине, затем Зак глубоко вдыхает.

– Рубен?

– М-м-м?

– Все будет хорошо, да?

К черту личное пространство. В любом случае никто в комнате сейчас не знает, что происходит. Поэтому я поворачиваюсь, чтобы встать перед ним на колени и положить руки ему на плечи.

– Эй. Да. Я обещаю, что все будет хорошо. Что бы ни случилось, у тебя есть я. Это не изменится. До тех пор, пока ты все еще хочешь меня.

Его глаза стекленеют, подчеркивая зеленоватый оттенок радужки, но он сжимает челюсти, чтобы собраться.

– Я всегда буду хотеть тебя.

– Тогда я всегда рядом.

Комната расплывается, и Зак – единственное, что я сейчас вижу. Я сижу неподвижно, позволяя ему вести нас, не зная, насколько ему комфортно публичное проявление эмоций. Но затем он наклоняется вперед, опустив голову, чтобы… обнять меня? Просто хочет быть рядом со мной? И я касаюсь его лба своим.

– Хорошо, – шепчет он, его дыхание мягко падает мне на лицо.

Хорошо.

Мы снова присоединяемся к Джону, когда Зак приходит в себя, падая в жесткие кресла, расставленные вокруг журнального столика с нарезанными фруктами, бутылками дорогой родниковой воды и выбором всех вкусов Doritos, кроме Cool Ranch[27] (просьба Энджела).

– Энджел ушел в уборную, – говорит Джон.

– Спасибо за новости, – отвечает Зак и берет воду.

Все следы неуверенности и страха исчезли, и он опять натянул свою фальшивую улыбку.

– Нет, – повторяет Джон. – Он в уборной. Второй раз за пятнадцать минут.

А значит, он планирует быть под кайфом еще одно выступление. Чудесно.

– Еще, – продолжает Джон. – Я прочитал кучу комментариев под селфи, которое мы опубликовали ранее.

Он имеет в виду снимок нас четверых за кулисами зала, который мы сделали после того, как вырвались из лап стилистов. Готовы ко второму туру, Вена!!!

– И все спрашивают о тех же девушках, поэтому я погуглил нас и нашел вот это.

Он протягивает мне телефон, и я читаю заголовок статьи, Зак смотрит поверх моего плеча.

«Романтика витает в воздухе! Взгляд в прошлое – и настоящее – романов мальчиков из Saturday!»

Ниже – фото Джона в детстве рядом с какой-то девушкой, которую я не узнаю. Боже, ему должно быть сколько, четырнадцать? Далее идет фотография, на которой он и Имани Питерс, его подруга детства, идут куда-то по улице. По его стрижке я понимаю, что фото сделано незадолго до нашего тура в Америке.

«Мало что известно о Джоне и Имани Питерс, хотя наш источник подтверждает, что несколько месяцев назад у них определенно была интрижка. Может ли она быть серьезной? Мы не знаем, но мы уверены, что тысячи девушек по всему миру молятся, чтобы это было не так!»

Что ж, Имани было бы очень дерьмово читать это, если бы она была с Джоном. К тому же я, черт возьми, уверен, что это не так, учитывая, что Джон упоминал ее ровно ноль раз за последние несколько месяцев.

Далее несколько фото Энджела и разных девушек. Одна – Рози, девушка, с которой он встречался месяц или два, когда ему было шестнадцать, – они украли тошнотворно милую фотографию пары из ее Instagram, – одна девушка, которую я не узнаю, и еще – размытый снимок Энджела и Лины на улице во время нашей стычки в Берлине.

«Источники сообщают, что Энджел и Лина Вебер были неразлучны последний месяц, пока он колесил по Европе! Неужели все серьезно?! Время покажет. Но мы точно никогда раньше не видели, чтобы Энджел одаривал кого-либо таким влюбленным взглядом! Извините, дамы, он занят!»

Это был не влюбленный взгляд, это были расширенные зрачки кого-то под кайфом, в панике и паранойе. Легко ошибиться по всем фронтам.

Дальше фото Зака на обеде с…

– Это моя кузина! – кричит он в ужасе. – Какого черта?

– Кузина – «девушка-загадка», – говорю я, кривя губы.