Молчание - Изабель Бланко

И когда он изучает мой профиль, я не могу избавиться от чувства вины из-за направления моих мыслей.

Где она, черт возьми?

— Тебе пора взглянуть на женщин, подходящих для вступления в брак.

— Так вот чем ты был занят всю ночь? Не обижайся, брат, но я сказал тебе: твоя жена не оценит этого.

Он отмахивается от моего комментария.

— Она знает, что это для тебя. Мы оба обеспокоены.

О чем это он, блядь, говорит?

— Моей личной жизнью?

Оранжевые глаза моего брата серьезны. Сосредоточены.

— О твоем политическом статусе в эти постоянно меняющиеся времена.

— Ты имеешь в виду те самые постоянно меняющиеся времена, которые ты и твоя королева, кажется, так принимаете? — я наклоняюсь ближе к нему, замечая женские взгляды, которые продолжают с тоской смотреть на нашу платформу.

Мы оба одеты в стандартную для таких мероприятий одежду: все черное, соответствующее нашему статусу королевских особ.

На шее моего брата висит толстая золотая цепь, передававшаяся из поколения в поколение от самого первого короля нашего клана, на ней медальон с королевской эмблемой нашего дома. Золото ярко горит на фоне черного бархата его пиджака.

У него есть свои татуировки, но ни одна из них не видна. Он никогда не воевал так много, как я. Каждая татуировка символизирует победу в битве.

Я — более темный, татуированный, опасный брат. Все еще холост. Малахай слишком предан Алессандре. Они может и смотрят на него, но заинтересованы они во мне.

А теперь мой брат и Алессандра хотят помочь мне в этих нелепых поисках?

— Расслабься. Я смирился с тем, что времена меняются, но даже ты должен согласиться, что это происходит слишком быстро. Я буду на следующем заседании совета через две недели. У меня будет план, как только я получу лучшее представление о том, чем забиты головы граждан королевства.

— О. Я скажу тебе. Молодое поколение, как мужчины, так и женщины, сыты по горло старой системой. А что касается тридцати пяти процентов нашего совета — женщин старшего поколения? Угадай, на чью сторону они решили встать?

Гадать не нужно. После разговора с Альмирой все стало предельно ясно.

Феминистки смертного мира наконец-то добрались и до нашего королевства.

Не то чтобы я когда-либо это учитывал. Не потому, что это не логично — даже неизбежно — но становится безумно очевидным, что я воюю слишком долго.

Вскоре я снова отправлюсь на войну. У меня нет иного выбора. Если в королевстве происходят политические перемены, это не значит, что наши враги успокоятся.

— Неважно, на чью сторону они перешли. — Да, возможно, пришло время перемен, но скорость, с которой они надвигаются на нас… — Малахай, почему ты с такой легкостью принимаешь все эти изменения? Из-за чего все эти уступки для Каламити?

Прислонившись к белой гладкой стене, его темная одежда и черные волосы контрастно выделяются, мой брат посмотрел на меня так, как никогда до этого раньше не смотрел.

Замкнуто.

Настороженно.

В глазах застыл ужас.

— Ты многого не понимаешь, брат. Бесконечные войны сделала тебя слепым ко многим внутренним механизмам этого королевства. — Он сосредоточенно смотрит на кубок с кровью в его руке, и становится ясно, что он более не заговорит на данную тему со мной. По крайней мере, не сейчас.

— Отчего такие лица? — спрашивает Алессандра, поднимаясь по ступенькам к нам на платформу. Она придерживает объемную юбку своего красного бального платья, черные волосы сверкают под королевской золотой короной.

Один только ее вид напоминает мне о ее дочери. О той, которую я не могу найти с самого рассвета.