Знак полнолуния - Тори Халимендис (2017)

— Да, его нашли. Я не знал, о чем он вам рассказывал: Рик упомянул только о том, что Одноглазый еще жив.

— И вы испугались. Но чего? Никто ни разу не упомянул о вашей причастности к делу. Даже вашего имени не назвал. И почему все-таки Дана? Ни Рейвен, ни Винья, ни Лира, а именно бывшая горничная?

— Я ведь уже сказал, что Рейвен как раз уезжал со своим дружком. Девочек на праздник не пустили. А вот в том, что Дана продолжит молчать, я стал сомневаться. Вы ведь не успокоились: ты, лерри, и твоя сестра. Продолжали вынюхивать и выспрашивать. Пошли зачем-то к сынку бывшего мэра, а потом второй раз навестили Дану. И я испугался, что она вспомнит. И проболтается.

— Что она могла вспомнить, Ρольфус?

— Что я приехал в Деррн не после смерти Дианы, как сообщил вам. Я прибыл как раз перед праздником. Хотел предупредить ее, да. Тина уже получила сонное зелье, но ее сообщник, твой, лерри, прадед, опасался, что дом она поджечь не сможет. Дура, что уж здесь скажешь. Наивно полагала, что сможет одурманить обитателей дома и удрать с малышом. Пока, мол, ее хватятся, пока сообразят, в какой стороне искать, она успеет уехать так далеко, что ее не достанут. А он, отец Дианы, хитрее был. Понимал, что лерр своего сына и на краю света найдет. И горло за него перегрызет. Следовательно, нельзя его в живых оставлять. О дочери этот важный лоррн и не думал. Предложил мне забрать ее себе.

— И вы приехали предупредить Диану, а она вас не узнала.

— Правильно запомнила, лерри. Разыскал ее. Она оказалась не лучше своего отца. Для того тоже все мы были грязью, налипшей на его сапоги. Вот и Диана уродилась в него. Ее приветливость, ее милая улыбка, ее обаяние — все, все оказалось обманом. А Дана могла заметить, как я разговариваю с ее хозяйкой.

Мне стало противно.

— Морган, уведи меня, — попросила я. — Не хочу больше этого слушать.

— Я не хотел убивать Дану! — внезапно выкрикнул Рольфус. — Это ты во всем виновата. Приехала, сунула свой нос куда не просили. Всколыхнула омут. Я просто испугался! Это все страх — он превратил меня в обезумевшее животное!

— Я всегда считал тебя тигром, Рольфус, — с презрением проговорил Морган. — Но теперь вижу, что ты — самая обыкновенная крыса.

Обнял меня за плечи и вывел в коридор.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Уже оказавшись вновь в спальне, я все-таки не сдержалась и расплакалась.

— Как страшно, — горько повторяла, всхлипывая. — Мне он показался таким милым стариком, этот Ρольфус. Неужели это все из-за любви?

— Если он кого и любил, то только самого себя, — сердито ответил Морган. — И убил Диану и ее мужа именно из-за уязвленного самолюбия. Как это так — его не просто отвергли, о нет. Отказ он бы пережил. Но Диана посмела не хранить его светлый образ в своей памяти. Такое унижение Ρольфус спустить с рук якобы любимой женщине не смог.

— И что теперь с ним будет?

— Суд. Впрочем, полагаю, что до него старик попросту не дотянет. Он сказал правду: ему действительно осталось недолго.

— Ему так хотелось умереть, окруженному всеобщим уважением, что он едва не лишил жизни бедную Дану. Такие жертвы — и все из-за какой-то ерунды. Нет, я никогда его не пойму.

Морган помог мне снять платье, уложил в постель и стал медленно стягивать чулки, скользя ласково ладонями по моим бедрам, коленям, лодыжкам.

— Зато эту историю можно считать законченной. Осталось только разобраться с родственниками Джастина.

— И сообщить Перле, что ее молодой любовник больше к ней не вернется.

— Сам пусть сообщает, — хмуро буркнул Морган. — Пусть придумывает что угодно. Дела клана, болезнь родителя, да любую причину. Только чтобы не выдал настоящую. А я прослежу, чтобы все прошло, как нужно.

Чулки уже валялись на полу у кровати, а ласковые поглаживания не прекращались. Я потянулась.

— Отвлекаешь меня?

— А есть шанс? — склонившись ко мне, шепотом спросил Морган.