Мы начинаем в конце - Крис Уитакер (2021)

Долли смотрела на нее с печалью.

— Что вы теперь будете делать, Долли?

— Мужа хоронить. Дальше пока не заглядываю. У нас были планы — насчет путешествий. Не знаю, решусь ли осуществить их одна, без моего Билла. Утешаюсь тем, что он прожил хорошую жизнь — ибо разве вправе мы просить большего?

— А Томас Ноубл еще о справедливости говорит…

Долли улыбнулась.

— Вот как…

— Справедливо было бы, если б кое-кого из тюрьмы не выпустили.

— Да, я в курсе. Следила за процессом по телевизору. Думала о вас с Робином. Наверное, Томас Ноубл вот что хотел сказать: есть люди, которые несут другим боль, а есть те, которые пытаются боль преодолеть и жить дальше. Почему-то судьба неумолимо сталкивает первых со вторыми.

Мысли Дачесс перекинулись на саму Долли: вот кому злая судьба выпала. Один отец чего стоит; наверное, след, оставленный им, до сих пор не изгладился.

— Хэл говорил, этот Винсент Кинг — будто раковая опухоль для всей нашей семьи. Еще когда начал — а до меня сумел дотянуться и, главное, до Робина. До моего брата. Только я ему не спущу…

Долли стиснула ее руку.

— Ты никогда не думала, что мы свою судьбу выбирать не вольны? Что все предопределено? Некоторые с рождения — вне закона, и позднее жизнь сводит таких людей вместе.

— А может, ничего такого и нет на свете. Никакой предопределенности. Просто злодей ставит себе цель — выйти на свободу и продолжить свои темные дела.

— Дачесс, а ты вообще имеешь представление о правосудии?

— Я знаю про Трехпалого Джека. Он преодолел пятьсот миль, чтобы отомстить за смерть своего товарища, Фрэнка Стайлза.

— В чем, по-твоему, смысл правосудия для людей, которые страдают от злодеев?

— В том, чтобы покончить со злодеями. Я лично глазом не моргнула бы. Жаль, что физическое уничтожение — еще далеко не всё.

— Ну а Робин — чего он хочет, как думаешь?

— Ему шесть лет. Он не знает, чего хочет. Живет своей маленькой жизнью, дальше ежедневных потребностей не заглядывает.

— А сама-то ты знаешь?

— Да, причем слишком много.

Возникла официантка, поставила на столик две чашки какао и маленький капкейк с единственной свечкой, подмигнула Дачесс и удалилась к барной стойке.

— С днем рождения, Дачесс.

Дачесс уставилась на капкейк.

— Долли, вы совсем не обязаны…

— Никаких возражений. Девочке четырнадцать лет раз в жизни исполняется. Давай-ка лучше загадай желание.

Прикинув, что Долли не отстанет, Дачесс подалась вперед, зажмурилась и дунула на свечку.

Вскоре они вышли из кондитерской и, держась теневой стороны, двинулись по улице — велосипед остался возле похоронного бюро. Забрав его, Дачесс проводила Долли к машине.

— У меня на языке вертится множество аргументов, Дачесс.

— Все, что вы можете сказать, я и сама отлично знаю.

— А давай ко мне поедем? Я бы тебе кое-что показала.

— Не могу. Тороплюсь.

— Значит, в другой раз?

— В другой раз.

Долли взяла ее за руку.

— Обещай, что навестишь меня.

— Обязательно.

— Теперь я спокойна. Каждый, кто вне закона, свое слово крепко держит.

Долли глядела совсем старушкой — тревога добавила ей морщин. Определенно, еще чуть-чуть — и Дачесс пополнит список ее проблем.

— Хочешь, я буду навещать Робина?

Дачесс кивнула. Нижняя губа у нее дрожала. Нельзя так. Нужно взять себя в руки, ибо то ли еще предстоит.

— Будь осторожна, Дачесс.

Долли раскрыла сумочку, вынула бумажник, но едва она начала отсчитывать купюры, как Дачесс оседлала велосипед и покатила прочь.

Остановилась она в конце главной улицы. Принялась махать Долли, и та тоже вскинула руку.