След на дне - Александр Насибов (1966)

В ближней к берегу части архипелага высится диковинный островок. Образованный двумя утесами с глубокой седловиной между ними, он напоминает спину двугорбого верблюда. Есть на островке крохотный пляж, есть и бухточка — от моря ее ограждает скальный барьер, и в бухте всегда тихо, как в лагуне кораллового острова. Рифовое ограждение маленькой бухты прерывается у восточной оконечности двугорбой скалы — природа создала здесь неширокий проход, свободный от подводных камней.

Солнце стояло высоко, когда Джафар приблизился к приметному острову, втолкнул плот в полосу чистой воды, скользнул за ним в бухту. Он выбрался на берег, вытащил плот и бросился на горячий песок.

— Уф-ф!.. — послышалось где-то совсем рядом.

Из воды высунулась усатая голова тюленя. На Джафара уставилась пара темных любопытных глаз.

Несколько секунд зверь был неподвижен, потом фыркнул, опрокинулся на спину и, гулко шлепнув ластами, исчез в глубине.

Джафар рассмеялся, с наслаждением зарылся руками в мелкий, как сахарная пудра, песок. Песок и скалы, соленая вода и сохнущие на камнях клочья бурой морской травы источали резкий волнующий аромат. При каждом вдохе в ноздри врывалась острая свежесть, от которой чуточку кружилась голова.

Незаметно он задремал.

Черная скала отвесно уходила под воду. Где-то у самого дна она казалась неясной тенью, здесь же, у поверхности моря, сверкала и искрилась как отлакированная.

Недалеко от скалы в прозрачной воде неподвижно лежал Джафар. На нем была маска со шноркелем и ласты. Разбросав руки, он в упор разглядывал каменный выступ. Как и вся подводная часть скалы, выступ был густо облеплен мидиями. Створки ракушек были раскрыты, в них виднелось розовое мясо моллюсков — мидии всасывают воду, пропускают ее через свои сифоны и таким образом добывают пищу и кислород.

Но море колеблется. Вот вода схлынула с выступа, обнажив гроздь мидий. И моллюски, как по команде, захлопнули свои известковые домики. Набежала волна — ракушки разом раскрылись.

За широким стеклом маски лицо Джафара сморщилось в улыбке. Жаль, что у него фотокамера, а не киноаппарат. Снимать маленьких хитрецов надо так, чтобы видно было, как они «работают».

Он отплыл от скалы, перегнулся в пояснице, бесшумно ушел под воду и повис над загромождавшими дно камнями. Впрочем, камни только угадывались — они были густо покрыты кустиками коричнево-рыжей водоросли. Здесь, в зарослях цистозиры, всегда пасутся стаи рыбьей молоди, проплывают взрослые рыбы, нередко появляются короли Каспия — осетры. А на самом дне лежат на песчаных проплешинах головастые бычки.

Все это Джафар наблюдал много раз. Но сейчас бухта была пустынна. Ни в толще воды, ни на дне — ни единого живого существа. Странно!

Поднявшись, Джафар глотнул воздуха, снова нырнул. Перед глазами была та же картина: красивый подводный ландшафт — и ни одной рыбы.

Он оттолкнулся от плоского, как стол, камня, всплыл и, выбравшись из воды, стащил с лица маску.

Что же случилось с бухтой? Куда исчезла рыба? Может, ее распугали тюлени? Этих хищников много в районе рифов. Однако растревоженная ими рыба всегда очень быстро возвращалась в знакомые места. А сейчас в бухте нет даже раков — больших серо-зеленых раков, которые в любую пору во множестве ползают в зарослях и между камнями. Подумать только, исчезли и раки!

Некоторое время Джафар был в нерешительности. Затем надел акваланг, пристегнул пояс с ножом, взял маску и вошел в воду.

Двенадцать метров глубины. Дно бухты. Он лег на мягкие водоросли, осторожно раздвинул пальцами скользкие веточки цистозиры. Да, ничего живого. Повернувшись на бок, устремил взор к поверхности. И там пусто. Впрочем, вот перед стеклом маски промелькнули светлые стрелки — табунок мальков. Ну да эти не в счет…

Он подвсплыл, переместился на новый участок, осмотрел кустики водорослей. Ни бычков, ни раков.