След на дне - Александр Насибов (1966)

Между тем катер быстро бежал к берегу. Стихал грохот бурильного агрегата. Островок уменьшался в размерах, будто уходил под воду. Вскоре можно было различить только вышку. Затем исчезла и она. Катер причалил к пристани.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НА РЕЗИНОВОМ ПЛОТУ

Джафар со своим надувным плотом и снаряжением для подводного плавания расположился на пустынном пляже, у самой кромки воды. Поселок, контора промысла и морских разведчиков нефти, причал для катеров, автобаза — все это осталось в стороне.

В море маячили свайные помосты с островерхими вышками. Иные скважины находились в работе, но большинство было уже пробурено. Нефть перекачивалась на берег по трубопроводам, проложенным по дну Каспия.

Одна вышка стояла на отлете, километрах в четырех от пляжа. Джафару хорошо были видны и сам островок и темные точки возле него — катера и киржимы. Суда заканчивали укладку нефтепровода. Эта буровая имела номер двадцать четвертый. Геологи долго спорили, прежде чем решились проложить скважину на новом участке: многие считали его бесперспективным. И вот из двадцать четвертой ударил мощный фонтан горючего.

Джафар улыбнулся, снял безрукавку. Расправив плечи, с удовольствием оглядел море. Был один из немногих дней, когда на Каспии полный штиль. Неподвижная вода казалась синей только на горизонте, а у берега она напоминала расплавленный алюминий.

Каспий, или Хазар по-азербайджански, удивительное море. Здесь мирно соседствуют крабы и раки, в сетях, поставленных на какую-нибудь мелкую рыбу, нередко запутываются белуги в пятнадцать-двадцать пудов, двухметровые осетры, огромные севрюги, сазаны…

Сейчас Каспий спокоен, ласков. А стоит только из-за прибрежных холмов вырваться знаменитому северному ветру, как море мгновенно вскипает, покрывается мелкими злыми волнами. Они быстро растут, дыбятся. И вот уже глыбы бело-зеленой воды обрушиваются на корабли, на устои стальных островов, на прибрежные рифы и скалы. Бывает, бешеный норд и штормовые валы корежат и рушат тысячетонные сооружения в море, и люди, если их заблаговременно не переправили на берег, бесследно исчезают в пучине.

Лет пятнадцать назад так погиб отец Джафара. Он был мастером в бригаде, которая впервые стала бурить нефтяные скважины далеко от берегов — в открытом море. Стальной островок бригады стоял на песчаной банке, километрах в одиннадцати от суши. Дело происходило зимой. Добуривались последние метры глубокой разведочной скважины, когда налетел жесточайший шторм. Все произошло неожиданно, вопреки предсказаниям синоптиков, и людей с буровой вовремя не сняли. Там остались две вахты и сам мастер.

В течение первых суток на островке не было причин для беспокойства. Несмотря на непогоду, работа шла, свободные от вахты отдыхали в домике на краю помоста — там была электрическая плита, несколько коек, имелся запас продовольствия, пресной воды, папирос. Каждые два часа мастер докладывал по радио на берег: на буровой все в порядке, работа продолжается, пройдено столько-то метров на пути к нефти.

На вторые сутки ветер достиг ураганной силы. Бригада прекратила работу — по островку было опасно передвигаться: ветер мог подхватить человека и унести в море. А там гуляли волны, каких еще не видел ни один нефтяник, — огромные, крутые, с лохматыми шапками желтой пузыристой пены.

«Волны с силой бьют в устои острова, ветер давит на вышку, — докладывал мастер по коротковолновой рации, — она начинает раскачиваться…»

Наступила ночь, а шторм не ослабевал.

На берегу собрались те, чьи мужья и отцы находились там, далеко за горизонтом, в непроглядной тьме. Среди них была и жена мастера с сыном — в ту пору Джафару едва исполнилось пять лет.