След на дне - Александр Насибов (1966)

— Обыкновенных спекулянтов, то есть таких, которые не представляли бы серьезной опасности для общества, в природе не существует, — проговорил Белов. — Каждый из них замыкает цепочку преступлений: взятки, воровство, подлоги…

— Какие же преступления мог совершить этот тип?

— Все те, что я назвал, плюс браконьерство. Впрочем, браконьеры и есть воры, точнее — грабители. Природу грабят, людей, государство. Если под топором хищника исчезает лес, то высыхают ручьи, реки. Растрескивается, превращается в пыль почва. Ветры уносят плодородный слой. Без пищи и воды не могут существовать животные — звери и птицы погибают или переселяются. Конец: земля превратилась в пустыню… Если же браконьеры принимаются за зверей…

— В Америке перебили бизонов!

— Да, истребили миллионные стада бизонов. Только нам с тобой незачем глядеть за океан. У нас под носом свои преступники истребляют джейранов, фазанов, турачей. А на Каспии взялись за красную рыбу — глушат взрывчаткой, травят, бьют гарпунами… Установлено: в море меньше стало осетров. Осетры — это мясо, икра. Икра — валюта, золото. Знаешь, в какой она цене у нас и за рубежом?..

Они расстались.

Джафар поглядел вслед Белову. Невысокий, сухощавый, капитан бесшумно взбежал по ступеням крыльца, кивнул милиционеру у двери, исчез на лестнице.

ГЛАВА ВТОРАЯ

СТАЛЬНОЙ ОСТРОВ

Джафар стоял на корме катера, только что отвалившего от причала искусственного островка. Застывший посреди моря решетчатый остров чем-то напоминал водяного паука. Только вместо многочисленных ножек-ниточек у него были толстые стальные сваи. Помост, тело острова, высоко поднимался над водой, чтобы в шторм не достало самой большой волной. В центре помоста красовалась устремленная в небо огромная вышка. От ее кончика и до уровня моря было около шестидесяти метров. Так что, когда Джафар взбирался на полати — крохотную площадку под верхним срезом вышки, он оказывался как бы на крыше двадцатиэтажного здания.

Сегодня Джафар пробыл на полатях от зари и до обеда. Еще накануне мастер распорядился с рассветом приступить к смене сработавшегося долота. Оно укреплено на конце бурильной колонны, уже достигшей двухкилометровой длины. Чтобы добраться до долота, требовалось извлечь из скважины все трубы — «поднять инструмент», как говорят нефтяники.

Операция началась с наступлением утра, когда краешек солнца только показался из-за моря и с берега потянулись на охоту за рыбой первые стаи длинношеих бакланов. Механик включил дизельные моторы. Загрохотала могучая лебедка, вытягивая первую свечу — длинную тяжелую трубу, из которых свинчена колонна.

Когда стальная махина выползла из устья скважины, вступил в дело механический ключ весом в тонну. Его на тросах подвели к скважине, отвинтили трубу, и лебедка потянула свечу наверх.

Все выше и выше поднималась труба. Джафар уже был наготове в своем вороньем гнезде. Вот верхний обрез свечи поравнялся с полатями. Рабочий ловко захлестнул ее веревкой, крепче уперся ногами в настил площадки и, подтянув перепачканную в жидкой глине многопудовую трубу, завел ее за палец — специальный выступ в стене вышки.

А трос лебедочного кронблока уже тащил из недр новую свечу.

В двухкилометровой бурильной колонне многие десятки свечей, и подъем инструмента закончили только к полудню. Как гигантские макароны в пачке, выстроились за пальцем бурильные трубы. Пришедшее в негодность долото заменили новым. После короткого отдыха все пошло в обратном порядке: одна за другой свечи свинчивались в колонну и исчезали в скважине.

На вахту заступила новая смена. Бурение возобновилось. Где-то глубоко под морским дном зубастое долото вгрызалось в породы, метр за метром подбираясь к нефтеносным пластам.