Дом голосов - Донато Карризи (2021)

Еще есть фотография, исчезнувшая из старого семейного альбома. Если ее взяла Ханна Холл, это тоже важно, сказал он себе.

Спал он, кажется, часа два, не более. Такая была бессонница. На короткое время Пьетро проваливался в какой-то коматозный лимб, потом выныривал в полубессознательном состоянии, не понимая, проснулся он или нет.

Перед тем как идти в центр, он снова принял риталин. Чтобы уж наверняка бодрствовать, увеличил дозу до двух таблеток.

Поднявшись на мансардный этаж, Джербер сразу направился к себе в кабинет. Он уже продумал, как примет Ханну Холл. В полном спокойствии, будто бы последние события ничуть его не взволновали. Таким отношением он даст ей ясно понять, что играет в ее игру. Он был готов идти туда, куда она вознамерится его повести. Чего бы это ни стоило, с твердостью повторил он про себя.

Он растопил камин, приготовил чай, но Ханна не пришла к назначенному времени. Через двадцать минут Джербер забеспокоился. Обычно пациентка бывала пунктуальной. Что с ней могло случиться?

Ханна явилась только через час. Хотя ее одежда хранила следы нападения, которому она якобы подверглась позапрошлой ночью, женщина ничего не изменила в своем гардеробе. Но кое-что новое было. Странное выражение лица, более безмятежное, чем прежде.

— Вы опоздали, — заметил психолог.

Но по ее невозмутимому виду Джербер догадался, что женщина прекрасно отдает себе в этом отчет и даже, наверное, задержалась нарочно: пусть поволнуется, задумается, что с ней стряслось.

— Вижу, синяк проходит, — сказал Джербер, давая понять, что его не интересует, где она была и почему задержалась.

— Он сначала стал желто-зеленым, потом начал чернеть. Пришлось замазать его тональным кремом, — поведала она.

Женщина устроилась в кресле-качалке и, как всегда, закурила. Повернулась посмотреть в окно. После ненастных дней над Флоренцией засияло солнце. Золотистый свет разливался по кабинету, соскальзывая с крыш домов. Площадь Синьории сверкала, как драгоценность, в лабиринте дворцов исторического центра.

Ханна погрузилась в свои мысли, на ее губах заиграла легкая улыбка. Джербер уловил этот момент, и что-то кольнуло его. Он непременно должен узнать, чему или кому обязана она этими минутами необычайного счастья.

— Что-то произошло? — спросил он в невольном порыве.

Ханна вновь улыбнулась:

— Вчера, уйдя отсюда, я встретила одного человека.

Пьетро сделал вид, будто ему все равно.

— Хорошо, — только и заметил он. Но не было в этом ничего хорошего.

— Я была в баре, а он спросил, нельзя ли сесть рядом, — продолжала женщина. — Заказал мне выпивку, мы поговорили. — Она помолчала. — Я давно так ни с кем не говорила.

— Как? — спросил он, сам себе удивляясь, даже не зная зачем.

Ханна уставилась на него с наигранным изумлением.

— Вы знаете как, вам ли не знать… — проговорила она лукаво.

— Рад, что вы нашли себе друга. — Пьетро надеялся, что фраза прозвучала не слишком фальшиво.

— Он устроил мне экскурсию по Флоренции, — продолжала Ханна. — Повел меня на Лоджию Ланци, откуда можно увидеть автопортрет Бенвенуто Челлини на затылке Персея. Потом показал профиль приговоренного к смерти на внешней стене Палаццо Веккьо, возможно вырезанный Микеланджело. Наконец мы пошли к «колесу подкидышей» в Воспитательном доме, где родители оставляли новорожденных детей, от которых хотели отказаться…

Слыша, как она перечисляет достопримечательности, которые несколько лет назад он приберегал для девушек, если хотел их завлечь, Пьетро Джербер ощутил, как новая волна смятения захлестывает его.

— Я наврала, — призналась Ханна. — Вы же и посоветовали мне посетить эти места, помните?

По правде говоря, он не помнил, и вряд ли такое было возможно. Пациентка опять хотела продемонстрировать, как много она знает о нем и о его прошлом.