Дом голосов - Донато Карризи (2021)

Поскольку Азур заболел из-за меня, я и должна ему помочь. Я уже давно говорю себе, что, если бы лиловая вдова не искала меня, у нас была бы совсем другая жизнь. Может быть, если бы не я, мама, папа и Азур жили бы в городе, где есть и другие люди, и не боялись бы чужих. А главное, в городе есть врачи, лекарства и больницы, где вылечат кашель моего братика. Я не хочу, чтобы Азур умирал. Но знаю также, что мама и папа ни за что не понесут его в город, чтобы вылечить. Потому что должны защищать меня. Я — особенная девочка. И тогда однажды утром, пока папа собирает в полях лекарственные травы, а мама спит рядом с Азуром, я вхожу в комнату и забираю братика, кладу его в сумку-кенгуру, как на моих глазах это делала мама, и крепко привязываю к себе. Ухожу из дома голосов так, чтобы никто меня не заметил. Среди полей и зарослей граната вьется тропинка. Я пускаюсь в путь, не зная, сколько нужно идти. Азур вначале легкий, но потом становится все тяжелее и тяжелее. И все-таки я должна это сделать. Азур кашляет, потом засыпает. Каким-то странным сном. Слишком спокойным. Но я все иду и иду вперед. Наконец вижу город. Он не такой, как я ожидала. Дома, фонари, машины там есть. Но все вперемешку, все спутано: один только огромный хаос. Я вхожу и вдруг осознаю, что понятия не имею, куда идти. Вокруг люди — много людей. Проходят мимо и даже не видят меня. Может быть, среди них есть и чужие. Но я как призрак. Шагаю, озираюсь. Не знаю, что делать. Где врачи и лекарства? Где больница? Я присаживаюсь на ступеньку. К тому же начинается дождь. Я потерялась. Мне хочется плакать. Я вынимаю Азура из сумки, он по-прежнему спит, и дождь на него не попадает, тогда я пробую его разбудить. Но он не просыпается. Я прикладываю к его носику палец. Он еще дышит, но дыхание слабое. Он похож на птенчика с перебитым крылом. Потом кое-что происходит. Я поднимаю взгляд и вижу маму. Она идет сквозь дождь, через реку автомобилей, чтобы забрать нас. Я счастлива, я вскакиваю на ноги. Прости меня, повторяю мысленно, пока двигаюсь к ней. Она сильно взволнована. Наверное, даже сердится на меня.

— Ты не должна никогда больше так поступать, — говорит она с упреком, обнимая меня.

Она потрясена, но и довольна, что нашла нас. Только мама может быть одновременно счастлива и рассержена. Потом снимает с меня сумку, чтобы привязать ее к себе, берет меня за руку, чтобы увести.

— Не хочу, чтобы Азура положили в сундук, — рыдаю я. — Хочу, чтобы он выздоровел и остался с нами.

Мама начинает утешать меня, но вдруг замирает. Я понимаю: что-то случилось, потому что она с силой сжимает мне руку. Я смотрю туда же, куда и она, и вижу то же, что и она видит.

Лиловая вдова стоит на другой стороне улицы. Глаз не сводит с нас. Как будто только она и может нас видеть.

Она в самом деле одета в лиловое. Лиловые туфли. Юбка, плащ и все, что под ним. Даже сумка. Мама не может отвести от нее взгляда. Потом делает нечто, чего я не понимаю. Начинает расстегивать сумку-кенгуру, в которой лежит Азур. Медленно кладет ее на землю. Не знаю, зачем она это делает. Люди растопчут малыша. Потом понимаю: она это делает для ведьмы, чтобы ведьма видела. Мама поворачивается ко мне.

— Теперь бежим, — говорит она.

Хватает меня за руку, и мы убегаем, оставив Азура на земле. Мама оборачивается посмотреть, что происходит позади нас. Я тоже. Лиловая вдова перешла через улицу и направляется к Азуру. Берет его на руки, чтобы никто на ребенка не наступил. Но теперь она не может за нами гнаться. Маме пришлось выбирать. Я или Азур. Но зато для ведьмы не осталось выбора.

Азур теперь с чужими. Мама отдала его вдове, чтобы спасти меня.

28

Ханна открыла глаза и огляделась ошеломленно. Даже не замечала, что плачет. Джербер подал ей бумажный платок.

— Как вы? — спросил он участливо.