Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

«Это нехорошо, – говорит Кейт, отворачиваясь в сторону. – Нехорошо поступать так с человеком. Ты забираешь у него право принимать собственные медицинские решения. Ужасно так поступать с человеком. Это огромная ответственность за живого человека. Особенно когда это продолжалось так долго, и ты ничего не делал. Это просто ужасно. Так поступать ужасно. Это чудовищно – забирать у кого-то его права».

Страшнее всего было то, что они помещали мать в больницу, из которой она могла никогда больше не выйти. Это было самое сложное решение в их жизни. Но они его приняли.

Все четверо подписали документы.

Если они тебя любят

Бриджит обмякла и спозла в кресле, она едва могла открыть глаза. Она не вставила верхнюю челюсть. Во рту было сухо, и губы слипались, когда она пыталась говорить. «Доктора дали мне что-то, Кейт, – справилась она. – Я не должна здесь быть. Это все ошибка. Я хочу домой».

Люди раньше шутили про психиатрическую лечебницу Ньюкасл, что в графстве Уиклоу. Если не бросишь это дело, закончишь в Ньюкасле, говорили они. Это одно из таких мест. Люди предполагают, что никто не попадает туда на самом деле. Только сумасшедшие. Другие люди, не такие как мы, – вот кто там живет. Таково, во всяком случае, было впечатление Кейт.

Проход через территорию был не так уж плох. Много зелени и деревьев. Но, оказавшись внутри, Кейт испугалась за себя и испугалась за маму.

Она замешкалась, прежде чем взять мать за руку. Она чувствовала такую вину, такое раскаяние, стыд за то, что она совершила.

Но ситуация улучшилась на удивление быстро. Кейт считает, что частично за это стоит благодарить и просто новую обстановку – больше стимуляции, больше четких границ. В последние годы, когда старшие дети все больше погружались в собственную жизнь, и особенно когда младший сын оказался наконец способен позаботиться о себе сам, в мире не осталось почти ничего, что привязывало бы Бриджит к реальности. О ней потихоньку забывали, и ее бредовые идеи падали на благодатную почву постоянной изоляции.

Мы все немного безумнее, когда остаемся одни, не так ли?

Пока мать была в больнице, Кейт воспользовалась возможностью и сделала кое-что, что должна была сделать еще много лет назад. Она пожаловалась на арендодателя в департамент здравоохранения.

Они десять лет жили в этом доме, и все это время хозяин отказывался что-либо чинить, отрицал, что с домом хоть что-то не так, язвительно заявлял, что все в наилучшем состоянии, что сейчас уже так не строят… и тому подобное. Инспектор из департамента здравоохранения с ним не согласился. Арендодателю пришлось провести значительные работы по всему дому.

В то же время Кейт с братьями и сестрой искала место, куда они все могли бы переехать. Место, где принимали бы выплаты по социальному обеспечению.

«Людям в сложном положении, какими были мы, всегда сочувствуют в абстрактной ситуации, но никто не хочет помогать им в реальности, – поясняет мне Кейт. – Множество приятных, заботливых, нормальных людей принимали участие в выселении моей семьи, заставляли нас чувствовать себя изгоями, отворачивались от нас, игнорировали. Нас подвели социальные службы, школьные учителя, доктора, администрации, арендодатели, родственники и службы психологической помощи. Не из-за отдельных людей – все они были хорошие люди, у многих были свои семьи, – но из-за системы, в которой они существовали».

Они нашли место, куда смогли переехать. Было непросто, но они нашли. Теплый, чистый, просторный дом с верандой, который после выписки из больницы Бриджит смогла называть домом.