Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Они встретились вскоре после первой госпитализации Джеймса. С тех пор прошло 28 лет, но Лесли так же неизменно поддерживает мужа. Несколько лет назад, вспоминает Джеймс, они были вместе в Дублине – Джеймс должен был читать лекцию по случаю Всемирного дня психического здоровья. Он говорил о важности заботы и семьи. После окончания лекции множество людей захотели поговорить с женой Джеймса. Ее пригласили было на сцену, чтобы она сама сказала несколько слов, но я не удивился, когда услышал, что Лесли отказалась. Пока я находился в их доме, Лесли тоже в основном давала говорить Джеймсу. Для него же самое важное – знать, что она рядом. «Люди говорят о независимости, – поясняет Джеймс, – неудивительно, что ребята в больнице так боятся выписки, если им только и говорят, что о независимости. Я не думаю, что нужно учить людей полной самостоятельности. Взаимная зависимость, сосуществование – вот что важно».

Во время нашего разговора собака Джеймса – новошотландский ретривер по имени Элла – лежит, свернувшись, на диване рядом с ним. Он чешет ей живот: «Я тебя люблю, Элла. Ты зависишь от нас, а мы зависим от тебя».

Рецидивы болезни для Джеймса – часть жизни. Каждый раз, когда случается обострение, он снова особенный, важный, незаменимый. Он король, солдат, мессия. Падать с этого высокого пьедестала больно, но неизменная поддержка Лесли, нескольких близких друзей и любимой собаки смягчают падение.

Диагноз

Я много думал о том, что сказал мне Джеймс. О том, как, получив целый букет разных психиатрических диагнозов, включая несколько подвидов шизофрении и (недавно) биполярное расстройство, Джеймс больше не особенно обращает на них внимание. Хватит с него.

«У меня синдром Джеймса», – заключает он.

Его опыт приобретения многочисленных психиатрических ярлыков не удивит никого, кто провел хоть какое-то время в контакте со службами психиатрической помощи. Большинство людей, с которыми вы познакомитесь в этой книге, получали два-три разных диагноза, некоторые – намного больше. Один из моих друзей, «получатель психиатрических услуг», шутит, что собирает диагнозы, как покемонов.

Конечно, есть множество объективных причин, по которым психическое расстройство может в разное время быть диагностировано по-разному. Если я сегодня пойду к терапевту с вывихнутым плечом[19], а на следующей неделе – с першением в горле[20], то доктор вполне резонно придет к разным заключениям. Чтобы оправдать смену психиатрического диагноза, мы можем сказать, что проблемы и их проявления изменились. Но скажу вам по секрету: никто (даже самые ярые защитники психиатрической диагностики) не верит, что смена диагноза объясняется в большинстве случаев именно так. На самом деле совершенная неспособность последовательно ставить верные диагнозы уже долгое время подогревает что-то вроде экзистенциального кризиса психиатрии. Это ахиллесова пята, в которую критики не перестают метить. Вполне может оказаться, что диагноз «синдром Джеймса» куда более надежен, чем «шизофрения», и уж точно не менее научен. Мне думается, такое заявление может обескуражить читателя. Чтобы объясниться, мне нужно на какое-то время занять ваше внимание историей увесистого и противоречивого издания под названием «Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам», которое часто сокращают до аббревиатуры DSM. Эта книга считается чем-то вроде Библии психиатрии[21].