Апогей - Мари Явь (2021)

— Ты еще смеешь что-то требовать у меня? — Расхохотался Захария, довольно грубо схватив меня за воротник пальто. — Погляди на себя. Ты выглядишь элитно, как и подобает его шлюхе. А я не выполняю просьбы предателей и потаскух. Ясно?

— Ты обещал... — Едва шевелю губами я от страха и обиды, пока законник внимательно меня рассматривает. — Ты сказал, что отпустишь его. Пожалуйста.

— Слушаю? — Захария поднял свой взгляд к моему лицу, выжидающе уставившись. Я растеряно молчу, не понимая, что именно он хочет услышать. — Умоляй, Мейа.

— Ты сказал, что отпустишь его... — Повторяю я, смотря в светлые глаза напротив. И моя очевидная злость — плохой помощник в столь щепетильном деле.

Резко придвинув меня к себе за ворот пальто, Захария шипит:

— Я сказал, что отпущу, если ты будешь вести себя хорошо. Но я не вижу твоей покорности. Говори, Мейа. Говори, что все сделаешь, лишь бы спасти его. Я хочу увидеть, как ты будешь ползать на коленях...

Я осознала, что сделала глупость, лишь спустя секунду после того как плюнула Захарии в лицо. Я слишком давно мечтала об этом, потому инстинкт самосохранения и рассудок отступили, стоило мне услышать его слова. После всего что он сотворил с моей семьей и со мной в частности... ползать перед ним на коленях?

Словно не веря в происходящее, Захария замер на одно мгновение. Потом разжал руку, державшую лацкан моего пальто, и поднес пальцы к лицу. Резкая усмешка, как выстрел, прозвучала в тишине.

— Что ж, Мейа. — Протянул Захария, опуская винтовку. — Ты просто развязала мне руки.

Он не дал мне разобраться в смысле этих слов, опуская на лицо лишающий равновесия и чувств удар.

* * *

Контроль. Версия 2.0.

Да, такое со мной уже было однажды: погружение в кромешную бессознательность. Правда в тот раз это происходило куда... мягче.

Я вздрагиваю, когда за шторами век вспыхивает и угасает свет. Щелчок и какое-то тихое жужжание. И снова. Щелчок, вспышка, жужжание.

Чувствую боль во всем теле, но особенно в скуле и губе. Мучительно простонав поднимаю голову, покоящуюся на груди, распрямляю позвоночник с хрустом. Голова раскалывается, и я хочу сжать ее руками, дабы она не развалилась, но это не представляется возможным: мои руки прикованы.

Открываю глаза, фактически делая невозможное. Болтаясь на цепях, я едва касаюсь ногами бетонного пола. Вокруг — плохо покрашенные серые стены, от которых отражается свет мигающей люминесцентной лампы. Передо мной — Захария с фотоаппаратом.

— Скажи "сыр", крошечка. — Тянет омерзительно нежно мужчина, вновь нажимая на кнопку, и я щурюсь от вспышки. — Одну оставлю себе, остальные пошлю твоему любовнику. Он не останется равнодушным. Чтоб меня, ты хоть можешь себе представить, как я мечтал о мести все это время, девочка моя?

Я мотаю головой, пытаясь избавиться от сводящего с ума эха. Ненавистный голос Захарии, упивающегося местью, помноженный на сто? Это уж слишком.

— Прикованный к инвалидной коляске, старый и чертовски бесполезный, мог ли я помыслить о такой удаче? Посмотри на меня. — Я не в состоянии, моя шея затекла и жутко болит, я могу лишь рассматривать пол под ногами. — Я теперь не просто вернул себя, я обрел куда больше возможностей чем раньше. И угадай кем я займусь сразу после тебя?

Он имел ввиду Амана, конечно, своего злейшего врага, но я думаю о Джерри.

— Джерри... — Мой хрип заставляет Захарию недовольно цокнуть языком.

— Просто, чтобы ты несколько расслабилась, Мейа, скажу, что он в безопасности. В смысле... он там и будет находится, пока ты будешь вести себя хорошо, договорились?

— Джерри...