Жизнь, которую мы потеряли - Аллен Эскенс (2019)

Я включил ноутбук, пошарил в Интернете в поисках Дугласа Джозефа Локвуда и нашел запись в журнале регистрации приводов в полицейский участок, где значилось, что Локвуд был арестован за вождение в нетрезвом виде, а еще сайт с протоколом собрания Окружного совета, где Дугласу Джозефу Локвуду было вынесено предупреждение по поводу нарушения общественного порядка, выражавшегося в хранении на принадлежащем ему участке автохлама. Оба сайта давали один и тот же адрес в сельском округе Чисаго, расположенном к северу от Миннеаполиса. В журнале регистраций полицейского участка значился его возраст, который вполне подходил. Я записал адрес на бумажку и положил ее на кухонный прилавок. Три дня я смотрел, как бумажка с адресом пульсировала, точно бьющееся сердце, пока я решал, стоит или не стоит пускаться в эту авантюру, а именно искать Дуга Локвуда. В результате именно телевизионный метеоролог склонил чашу весов в пользу более смелого решения.

Я включил новости, просто для фона, пока делал домашнее задание, и услышал, как метеоролог объявил, что на нас движется небывалый снегопад, который заметет нас ко всем чертям – его слова не мои, – поскольку выпадет двадцать дюймов снега. Разговор о снеге напомнил мне о Карле, о его мечте увидеть перед смертью настоящий буран. Мне хотелось навестить Карла, запомнить радость в его глазах при виде снега. И я твердо решил, прежде чем ехать к Карлу, отыскать Дуга Локвуда и попытаться добиться он него признания.

Глава 33

Я приближался к реализации своего плана встретиться с Дугом Локвудом примерно так же, как приближаются к спящему быку. Короче, я мерил шагами комнату, снова и снова обсасывая эту идею и пытаясь собрать в кулак всю свою волю. Когда в тот день я сидел на занятиях, у меня дрожали поджилки, а мысли где-то блуждали, не давая возможности сосредоточиться на лекции.

После занятий я отправился на квартиру к Лайле рассказать ей о своем решении нагрянуть к Локвуду и, возможно, дать ей шанс отговорить меня от этой затеи. Лайлы не оказалось дома. Моим последним действием перед отъездом был звонок детективу Руперту. Звонок был переведен в голосовую почту, поэтому я выключил телефон и положил его в рюкзак. Я сказал себе, что просто проеду мимо дома Локвуда и посмотрю, живет ли он там до сих пор. После этого я мог бы доложить о поездке детективу Руперту, хотя у меня имелось сильное подозрение, что Руперт вряд ли возьмет себе за труд оперативно отреагировать на добытую мной информацию. Скорее всего, он решит дождаться результатов анализа ДНК. Он будет следовать инструкции и ждать у моря погоды, пока Карл Айверсон не умрет. Итак, вооружившись цифровым рекордером, но не имея даже намека на план, я двинулся на север.

По дороге я слушал энергичную музыку, чтобы заглушить свои сомнения громкими звуками, и старался не думать о том, что делаю. Между тем шестиполосное шоссе превратилось в четырехполосное, а затем – двухполосное, и я наконец свернул на гравийную дорогу, ведущую к дому Дугласа Локвуда. За тридцать минут, которые заняла вся поездка, я словно побывал в стране контрастов: на смену небоскребам и асфальту пришли сельскохозяйственные поля и деревья. Тонкие серые облака заволокли вечернее небо, слабое декабрьское солнце уже начало клониться к западу. Легкая морось превратилась в слякоть, а когда северный ветер возвестил о приближении снежной бури, температура воздуха резко понизилась.

Я медленно проехал мимо дома Локвуда – покосившегося от времени старого фермерского дома с начинающей гнить от земли деревянной обшивкой. Траву на переднем дворе не косили все лето, и теперь участок перед домом больше походил на невспаханное поле, чем на лужайку. На гравийной подъездной дорожке мирно ржавел древний «форд таурус» с куском пластика вместо заднего стекла.