Раскаленный добела - Джилл Шелвис

— Это нормально? Я подумал, что тоже могу пойти добровольцем.

— Ты обучен?

— Нет. Гриф здесь, он самый успешный в семье. Я не готов к такой огромной самоотдаче. — Он бросил сумку Гриффина к их ногам. — Один только его рюкзак весит фунтов восемьдесят. Это слишком много для переноски.

Линди взглянула на Гриффина, лицо которого оставалось совершенно непроницаемым.

— Вообще-то я не такой опытный, как мой брат, — непринужденно ответил Броуди и сел. — Во всем понемногу.

— Ты имеешь в виду совсем немного. — Гриффин тоже опустился в кресло. — Он специализировался на сне.

— И это прекрасное умение, должен заметить, — сказал Броуди.

О, это будет очень интересно, решила Линди.

— У вас есть какие-нибудь причины, по которым выезд из страны был бы незаконным? — спросила она Броуди.

— В данный момент нет. Сэм сказал, что это не проблема.

Линди проверила пейджер и действительно получила сообщение от Сэма, одобряющее Броуди.

- Ну тогда. Пристегнитесь, ребята, нас будет трясти.

Броуди выглядел взволнованным.

Гриффин застонал.

И, как ни странно, Линди вдруг почувствовала себя живой-необыкновенно, прекрасно, трепетно живой.

* * *

Погода для полета была подходящей, и перед ними открылось ночное небо, со средней и высокой влажностью и почти без ветра.

Идеально, как для полета, так и для огня. Но, словно прочитав ее мысли, Гриффин покачал головой:

— В Сан-Пуэбле нам так не повезет.

Линди взглянула на него. Кот лежал у него на коленях вниз головой, выставив на всеобщее обозрение свое тощее тельце и полный животик, из-за чего он провалился в глубокий сон.

— Это может случиться, — сказала она. Она не собиралась комментировать своего глупого маленького котенка и то, как дома он оказался в его руках. — И если это продлится несколько дней, мы сможем вернуться к стопроцентной изоляции, без проблем, верно?

— Вернулся обратно? — он напрягся. — Я думал, что он был сдержан.

— Поднялся ветер, и языки пламени запрыгали по огненным линиям. Он уничтожил еще одно ранчо.

— Боже. — Он выглядел опустошенным. “Никто не ранен?

Она не хотела говорить ему об этом.

— Двое рабочих ранчо серьезно отравились дымом, их везут в больницу.

Он долго молча смотрел в окно, ни на что не глядя, потому что уже наступила ночь и они летели над пустыней. Мускул на его челюсти напрягся от того, что плохая мысль пришла ему в голову.

И ей снова захотелось успокоить его.

— Но если завтра будет такая же хорошая погода…

Он прервал ее слова, медленно покачав головой, и только по его глазам было видно, что он слишком много знал о таких вещах.

— Вот тут-то люди и ошибаются. Они оценивают погоду слишком рано или слишком неправильно. Тогда они становятся довольными или, что еще хуже, уверенными в себе. Доверьтесь мне. Огонь сам создает себе погоду. По крайней мере, у нас будут ветры, низкая влажность, высокие температуры…

— Вечный оптимист, — сказал Броуди.

— Это просто природа огня, а не моя природа, — запротестовал Гриффин, и после этого они некоторое время летели в тишине. Броуди достал колоду карт и попытался вовлечь брата в игру.

Но Гриффин был не в настроении играть.

— Если ты будешь слишком напряженным слишком долго, Гриф, у тебя появятся морщины. Неужели ты никогда не слушал маму?

— Я так и делал. Я просто удивлен, узнав, что ты это сделал.

— Да, я всегда был в беде, не так ли? — очевидно, пытаясь разрядить обстановку, Броуди улыбнулся Линди. — Моя мать столько раз говорила: "Ты — моя смерть", что я думал, это мое имя.

Его улыбка показалась Линди заразительной.

— Вы двое похожи, но это не так.

— Это потому, что у меня есть все хорошие черты, — сказал Броуди.

— Если ты считаешь сон в течение всей жизни хорошей чертой, — предложил Гриффин.

— Только не в этом году, я не спал всю жизнь.