Долгожданное возвращение - Браун Сандра (1999)

Как только Ло остановил машину у бокового входа, Марни открыла дверцу и вышла. Полуобернувшись к нему, она сказала:

– Не знаю, кто послал эти письма, но это точно не я. Я не собиралась сообщать тебе о Дэвиде и ему о тебе тоже. Мне ничего не надо, особенно денег. Поэтому живи своей жизнью, а я буду жить своей, и забудь о сегодняшнем дне. Спасибо, что подвез.

Марни необычно долго возилась с замком у двери пансионата. Ей хотелось повернуться и еще раз взглянуть на него.

Со времени их последней встречи прошло семнадцать лет. Она помнит, как он помахал им на прощание, повернулся и побежал по пляжу, загорелый и прекрасный, как молодой бог.

Ее разбитое сердце сказало ему «прощай». Сейчас все по-другому. Она не позволила себе даже оглянуться, стоя на пороге пансионата.

Целый час Марни провела с мамой. Почти все это время миссис Хиббс спала, изредка просыпаясь, и произнося несколько неразборчивых фраз.

Марни была подавлена. Когда она вышла из комнаты, Ло прогуливался по холлу. Сестры с восторгом разглядывали его, однако он сам, казалось, ничего не замечал вокруг себя.

– Ты еще здесь? – спросила Марни. После посещения пансионата она чувствовала себя морально разбитой. Когда увидела Ло, ей стало еще хуже.

– Как ты собиралась добраться домой?

– На такси.

Они вышли из пансионата вместе.

– Ты должна знать, что в нашем городе трудно поймать такси.

Через минуту они уже сидели в машине.

– Как мама?

– Она умирает.

Сочувственно помолчав, он сказал:

– Мне очень жаль.

– Ее постоянно колют, чтобы избежать последующих ударов. Большую часть времени она без сознания. Когда приходит в себя, то говорит об отце и Шэрон. И часто плачет.

– Это было в Кальвестоне, да?

– Когда мы встретились?

– Это было на пляже?

– Да, – ответила она, удивляясь, как много он помнит. – Наша семья снимала домик рядом с вашим.

Глядя на нее в зеркало, он пробормотал:

– Вас было двое. Две сестры.

– Да, моя старшая сестра Шэрон и я.

– Шэрон и Марни. Да, вспоминаю. Твоя сестра была красоткой.

– Да, – кивнула Марни.

– А ты была совсем ребенком.

– Мне было четырнадцать.

– Ваш отец был священником, так? Я помню, мы должны были прятаться, чтобы выпить пива.

– И ты уговорил Шэрон.

Он засмеялся.

– Но ты не стала. Она называла тебя паинькой.

– Я не была такой шустрой, как Шэрон.

Помолчав минуту, он произнес:

– Если Шэрон спала со мной, она, наверное, спала с десятком других парней.

– Ей было только шестнадцать, и ты был у нее первым.

– Шестнадцать? Шестнадцать! – повторил он. – Я думал, что ей больше.

– Она выглядела старше, – тихо сказала Марни.

– Намного старше и соответственно вела себя. Я помню, как бюстгальтер трещал на ее груди. У нее, конечно, была фигура не шестнадцатилетней девочки.

– Да, это верно, – сухо ответила Марни. Ей стало неприятно оттого, что Ло помнил, какой развитой была Шэрон. Она хотела, чтобы он замолчал.

– Значит, ей было шестнадцать. Забеременеть в школе, да еще если твой отец священник, – значит обречь себя на многие трудности.

Ло остановился около ярко освещенного кафе.

– Кажется, тебе необходимо что-то выпить.

– Я бы предпочла поехать домой.

– Послушай-ка, – сказал он, теряя терпение. – Ты дрожишь, и тебе плохо. Разве помешает банка кока-колы или чашка кофе? Я же не предлагаю выпить со мной или того хуже переспать. Неужели ты боишься выпить кофе с мужчиной?