Подземелья Кривых гор - Алексей Осадчук (2019)

Собственно, так оно было… Мы шагали по довольно широкой тропе и приглушенно переговаривались. В основном говорила Сойка. Хех… Не ожидал, что она окажется такой разговорчивой. В подземельях старалась вести себя тихо…

Она рассказывала о своей семье, сестрах, матери, непутевом, но, по сути своей, добром отце… О бывшем женихе, который перестал с ней разговаривать, как только узнал, что ее отдают в кабалу. О подругах, что отвернулись от нее.

— О боги! — восклицала она. — Какой же я была дурой тогда! Еще рыдала от обиды!

— А сейчас ты не дура? — усмехнулся я.

Девушка, хохотнув, легонько хлопнула меня по плечу.

— Нет, сейчас я не дура. Знаешь, находясь последние дни в шаге от гибели, успела переосмыслить многое. Моя жизнь теперь будто бы начинается заново. Все неприятности, что случались до подземелий, кажутся такими мелкими и несущественными…

Вдруг идущий впереди харн резко остановился… И мы, уже привыкшие к его манере, сделали то же самое…

— Что там? — шепотом спросила взволнованная Сойка.

— Обжора чует смерть, — мрачно ответил я. — Там в роще несколько трупов.

— Что будем делать?

— Много следов, но живых он не чует, — ответил я и предложил: — Надо взглянуть…

Тошнотворный трупный запах мы ощутили уже на подходе к рощице. А спустя несколько минут обнаружили и сам источник…

Это был разлапистый старый дуб, на ветвях которого покачивались повешенные. Пятеро. Мужчины. Без одежды. Самому старшему, думаю, лет пятьдесят. Самый молодой — совсем еще мальчишка.

— Разбойники? — спросил я и обернулся к девушке.

Но Сойка не ответила… Она стояла зажав рот обеими руками, а из глаз рекой лились слезы…

— Ты их знаешь?

— Это… Михаль… — всхлипывая указала она на мальчика. — Мы знакомы с ним с самого детства…А вон тот старик — это его отец… Они не разбойники… Они из Рыбинки… Простые люди… Кому понадобилось их убивать?

Я, не зная, как поступить, сделал шаг вперед и несмело приобнял беззвучно рыдающую девушку. Говорить что-то не было смысла. Молча успокаивающе стал гладить ее по волосам.

Та, всхлипывая, прижалась ко мне всем телом. Чувствую, как рубаха на правом плече стала мокрой от слез.

— Послушай, Сойка, — тихо сказал я. — Мне очень жаль твоих друзей… Видят боги — я говорю чистую правду… Но им уже ничем не поможешь. Они мертвы. А нам надо уходить. Долго оставаться здесь опасно.

Девушка подняла голову и отстранилась.

— Мы их не снимем и не похороним?

— Нет, — ответил я. — Мы не должны сейчас привлекать к себе внимание. А вдруг это сделали представители власти? Знаешь же сама, что снимать висельников без распоряжения запрещено. Но я тебе обещаю, что, как только мы доберемся до ближайшей деревушки, сообщим обо всем местному старосте.

— Обещаешь? — вытирая слезы, спросила она.

— Обещаю, — кивнул я. — А теперь идем…

К Рыбинке мы вышли уже к утру… Или, вернее, к тому, что от нее осталось… По пути «деревья-виселицы» попадались нам еще несколько раз. И каждый раз Сойка узнавала в ком-то своих знакомых или друзей детства. Женщин среди трупов не было. Видимо, неизвестные уничтожали только мужчин.

Мы шли по сгоревшей до основания деревушке и пытались понять, что здесь произошло. Постепенно добрались до центра, где когда-то стоял дом Сойкиной тетки.

— Она у тебя в центре деревни жила? — удивленно спросил я. Мне-то не забыть ту хибару, из которой старик Рипей забирал девушку в услужение Бардану. А тут одинокая тетка живет в хоромах в центре деревни…

— Да, — кивнула она, со слезами на глазах осматривая черные головешки. Все, что осталось от жилища Василины. — Она была вдовой мельника.

Хм… Мне почему-то вдруг подумалось, что зажиточная тетка могла бы и поспособствовать вызволению племянницы из кабалы. Но об этом я тактично промолчал…

— А что там? — я указал на длинный столб, что высился посреди небольшой площади.