Смертельный танец - Гамильтон Лорел Кей (2002)

Я живу лишь благодаря надежде, ma petite.

Жан-Клод раздвинул черно-белые драпри, открыв голые серые камни, из которых были сложены стены. Глубоко в лабиринт уходил большой коридор. За пределами электрического света комнаты горел факел. Жан-Клод остановился, подсвеченный пламенем и мягким современным светом. Игра теней погрузила половину его лица в темноту, зажгла огни в глазах. Или это не была игра теней или света – это устроил он сам.

– Пойдемте, ma petite?

И я пошла во тьму внешнюю. Он не пытался до меня дотронуться, когда я проходила мимо. Я бы начислила ему очко за сопротивление соблазну, но я его слишком хорошо знала. Он выбирал время. Тронуть меня сейчас – значило разозлить, а позже – может быть, и нет. Даже я не могла сказать, когда буду в настроении.

Жан-Клод двинулся передо мной. Он оглянулся через плечо:

В конце концов, ma petite, вы же не знаете дорогу в мою спальню.

Я там была однажды.

Вас принесли без сознания и при смерти. Это не считается.

Он пошел по коридору, придав своей походке подчеркнутую размашистость, примерно как Джейсон на лестнице, но у вервольфа это было забавно, а у Жан-Клода – в высшей степени соблазнительно.

Вы хотели идти впереди, чтобы я любовалась на вашу задницу?

Он ответил, не обернувшись:

– Вас никто не заставляет на меня смотреть, ma petite, даже я.

И это была правда, ужасная правда. В темной глубине сердца меня тянуло к нему с самого начала, иначе я бы давно уже его убила. Или попыталась. На моем счету было больше легальных ликвидаций вампиров, чем у любого другого охотника в стране. Меня прозвали Истребительницей не за просто так. И как же так вышло, что мне безопаснее в глубинах Цирка Проклятых под землей, с монстрами, чем на поверхности, с людьми? Потому что где-то по дороге я не убила монстра, которого надо было убить.

Этот конкретный монстр вел меня по коридору, и у него по-прежнему была самая соблазнительная задница из всех, что я видела у покойников.

22

Жан-Клод прислонился плечом к стене. Дверь он уже открыл и грациозным жестом приглашал меня внутрь.

Каблуки моих туфель тонули в мягком белом ковре. Стены украшали белые обои с мелким серебряным узором. В левой стене возле кровати была дверь, на кровати – белые атласные простыни. В головах были небрежно брошены черные и белые подушки. В противоположных углах стояли все тот же лаковый туалетный столик и комод. Обои и дверь – вот что было новым. Непонятно, что из них меня больше тревожило.

Куда ведет эта дверь?

В ванную. – Жан-Клод закрыл входную дверь, прошел мимо меня и сел на край кровати. Стульев не было.

Ванная? В прошлый раз ее не было, – сказала я.

Не в том виде, что сейчас, но она здесь была.

Он прилег, опираясь на локти. Ткань рубашки натянулась, показав столько голой кожи, сколько могла. Из-за нижнего края выреза выглядывала линия темных волос.

В комнате становилось теплее. Я расстегнула пряжки бронежилета и стянула его через голову.

Куда мне это положить?

Куда вам угодно, – сказал Жан-Клод. Его голос был куда нежнее и интимнее, чем сами слова.

Я обошла кровать с другой стороны, подальше от него, и положила бронежилет на атласные простыни.

Жан-Клод лежал на спине, черные волосы обрамляли совершенное в своей бледности лицо. Да, теплее, точно становится теплее.

Вы не возражаете, если я умоюсь?

Все, что у меня есть, – ваше, ma petite. Вам пора бы уже это знать.

Я попятилась к двери и открыла ее с некоторым облегчением, закрыла ее за собой, а когда посмотрела вокруг, сказала про себя «вау!».