Левиафан - Борис Акунин (2006)

– Гош никакой не блюститель закона! Он преступник, сумасшедший! Тут все посходили с ума из-за этого мерзкого платка! Даже комиссар полиции!

– Вы сказали, что хотите сделать ему какое-то признание, неприязненно напомнила Кларисса. – Какое?

– Да, я утаила одно обстоятельство… Существенное обстоятельство. Я непременно во всем призналась бы, но сначала я хотела уличить комиссара.

– Уличить? Но в чем? – участливо спросил сэр Реджинальд.

Мадам Клебер перестала плакать и торжественно объявила:

– Ренье не покончил с собой. Его убил комиссар Гош! – И, видя, как потрясены слушатели этим сообщением, зачастила. – Это же очевидно! Попробуйте с разбегу разбить себе голову об угол в комнатке размером в шесть квадратных метров! Это просто невозможно. Если б Шарль решил убить себя, он снял бы галстук, привязал его к вентиляционной решетке и спрыгнул бы со стула. Нет, его убил Гош! Ударил по голове чем-нибудь тяжелым, а потом инсценировал самоубийство – уже мертвого ударил головой об угол.

– Но зачем комиссару понадобилось убивать Ренье? – скептически покачала головой Кларисса. Мадам Клебер несла явную галиматью.

– Я же говорю, он совсем свихнулся от жадности! Во всем виноват платок! То ли Гош разозлился на Шарля за то, что тот сжег платок, то ли не поверил ему – не знаю. Но Гош убил его, это ясно. И когда я прямо, в глаза заявила об этом комиссару, он и не подумал отпираться. Он выхватил свой пистолет, принялся размахивать им, угрожать. Говорил, что если я не буду держать язык за зубами, то отправлюсь вслед за Ренье… – Рената снова захлюпала носом, и – о чудо из чудес! – баронет протянул ей свой платок.

Что за таинственное превращение, ведь он всегда сторонился Ренаты?

– …Ну вот, а потом он положил пистолет на стол и стал трясти меня за плечи. Мне было так страшно, так страшно! Я сама не помню, как оттолкнула его и схватила со стола оружие. Это было ужасно! Я бегала от него вокруг стола, а он за мной гонялся. Я оборачивалась и жала на крючок не помню, сколько раз. Наконец, он упал… А потом вошел господин Фандорин.

И Рената разрыдалась в голос. Милфорд-Стоукс осторожно гладил ее по плечу – словно дотрагивался до гремучей змеи.

В тишине раздался гулкие хлопки. От неожиданности Кларисса вздрогнула.

– Браво! – Фандорин насмешливо улыбался и хлопал в ладоши. Б-браво, мадам Клебер. Вы великая актриса.

– Как вы смеете! – захлебнулся от возмущения сэр Реджинальд, но Эраст остановил его жестом.

– Сядьте и слушайте. Я расскажу вам, как было дело. – Фандорин был абсолютно спокоен и, кажется, ничуть не сомневался в своей правоте. – Мадам Клебер не т-только выдающаяся актриса, но вообще особа незаурядная и талантливая – во всех отношениях. С размахом, с фантазией. К сожалению, главное ее дарование лежит в сфере криминальной. Вы соучастница целой череды убийств, мадам. Точнее, не соучастница, а вдохновительница, г-главное действующее лицо. Это Ренье был вашим соучастником.

– Ну вот, – жалобно воззвала Рената к сэру Реджинальду. – И этот свихнулся. А был такой тихий, спокойный.

– Самое п-поразительное в вас – нечеловеческая быстрота реакции, как ни в чем не бывало продолжил Эраст. – Вы никогда не защищаетесь – вы наносите удар п-первой, госпожа Санфон. Ведь вы позволите называть вас настоящим именем?

– Санфон?! Мари Санфон?! Та самая!? – воскликнул доктор Труффо.

Кларисса поймала себя на том, что сидит с открытым ртом, а Милфорд-Стоукс поспешно отдернул руку от ренатиного плеча. Сама же Рената смотрела на Фандорина с состраданием.

– Да, п-перед вами международная авантюристка Мари Санфон, легендарная, гениальная и безжалостная. Ее стиль – масштабность, изобретательность, д-дерзость. Еще – отсутствие улик и свидетелей. И, the last but №t the least[33], – полное пренебрежение к человеческой жизни.