Днем и ночью хорошая погода [сборник] - Саган Франсуаза (2012)

Луи: Нет-нет, совсем не как мы. Я приехал, чтобы месяц пить за чужой счет, Анри, совершивший глупость и под конец прекрасной карьеры альфонса женившийся на молоденькой девушке, не хочет, чтобы она общалась с пронырами из Сен-Тропе. А вы? Вы-то что? Вроде все прекрасно: кафедра в Сорбонне, признание коллег… Что вас тут держит?

Эдмон: После помолвки двух дочерей мы с женой стали часто ссориться. Я подумал, что будет неплохо какое-то время пожить отдельно. А поскольку ученым, увы, платят не так много, столь неожиданное предложение нашей дорогой Мод…

Луи: Все ясно. Я бегу от банкротства, Анри от конкуренции, а вы от жены. По крайней мере, теперь понятно. Благословляйте небеса, Мод и ее архангелов…

Эдмон: На что вы намекаете?

Луи (со смехом): Ни на что!

Анри: Знаете, друзья мои, сколько денег досталось Мод от нефтяного барона и типа, занимавшегося пишущими машинками? Нет? Давайте попробуйте угадать. Пятьсот миллионов. Старыми, конечно.

Луи: Неплохо. Хотя скажи ты пятьдесят миллионов, я все равно был бы за нее рад.

Эдмон: Боже милостивый… Пятьсот миллионов… Кто бы мог подумать об этом двадцать лет назад?

Анри: Что владелица небольшого поместья в провинции сделает такую головокружительную карьеру? Да, мой дорогой, это достойно восхищения. Хотел бы я оказаться на ее месте.

Луи (заинтересованно): Разве ты плохо живешь? Женщины всегда заботились о тебе, ты как сыр в масле катался.

Анри: Да, но либо они влюблялись и отдавали себя целиком и полностью, либо наоборот. Это никогда не совпадало. Бред!

Луи: Ты как настоящий донжуан. А жена?

Анри: Увы, это я влюбился в нее. Хотя перед ней у меня была долгая связь с Дафной Ван Крук.

Луи: Что? Со старушкой Ван Крук?

Анри: Старушкой? Что значит «старушкой»? Дафна — очень деликатная женщина! А на эту мне приходится тратить кучу денег. К тому же она чудовищно глупа.

Луи: Бедный Анри… Я всегда считал, что чем вежливее обращаешься с жизнью, тем больше вероятность того, что она ответит взаимностью. Но иногда появляется желание взять ее за шкирку, как щенка, и ткнуть носом в лужу со словами: «Кто это сделал? Кто?» Только, как все щенки, она отбрыкивается и ничего не отвечает.

Эдмон: Да вы философ, я смотрю.

Луи: Все алкоголики — философы. Водится за ними такой грешок. А теперь, Эдмон, приведите себя в порядок, вы выглядите еще более отталкивающе, чем обычно.

Эдмон: Я запрещаю разговаривать со мной таким тоном.

Луи: И правильно делаете. Это непозволительно, разговаривать с людьми таким тоном. Прошу простить меня.

Эдмон (изумленно): Что?

Луи: Я прошу у вас прощения.

Эдмон: Вы слишком много выпили…

Луи (со смехом): Потрясающе.

Анри: Да, потрясающе. Ладно, надо вымыть руки.

Анри и Луи выходят, смеясь. Входит Сильвиана.

Сильвиана: Мне послышалось, что они вернулись… А, Эдмон, вы здесь.

Эдмон: Да, моя дорогая Сильвиана. Мне было жаль расстаться с вами, пусть даже ненадолго, но вы знаете, что Мод невозможно отказать. (Чувственно.) Так же, как и вам иногда.

Он обнимает ее, Сильвиана отшатывается.

Сильвиана: Ах, Эдмон, прошу, вымойте сначала руки, вы весь в машинном масле. К тому же вдруг нас увидят? Представьте, что будут обо мне говорить! Вы ведь женатый мужчина!

Эдмон: Простите, той ночью я был так потрясен… и удивлен… Сильвиана, это было незабываемо… Просто незабываемо!

Сильвиана: Да, действительно.

Эдмон: Как думаете, они догадываются? Только не беспокойтесь… Если что-то станет известно, я скажу, что соблазнил вас.

Сильвиана (сухо): А разве могло быть иначе?

Эдмон (удивленно): Но я… я… Мне казалось, что я…

Сильвиана: Не прикидывайтесь простаком, Эдмон. С вашим лицом, взглядом, походкой невозможно в одиночестве прогуливаться по полям и лесам. Вы не представляете, насколько привлекательны.

Эдмон (в восторге): Сильвиана… Дорогая моя Сильвиана… Позвольте мне…