Щипач - Юрий Корчевский (2021)

Алексей ломаться не стал, сразу согласился. С поезда до дома на окраине далеко, общественный транспорт уже не ходит, а частных извозчиков извели под корень еще после революции. Алексей нес чемодан Антонины, как звали добрую самаритянку. Чемодан тяжеленный, как будто камней в него наложили.

По приходу Антонина показала комнатку.

– Располагайтесь. Это комната сына.

Алексей сразу уснул, слишком много событий за день произошло. Утром проснулся от бравурных маршей по радио. Радиопередачи начинались в шесть утра с «Интернационала», значительно позже вместо него стали транслировать Гимн Советского Союза. Потом шли новости – сплошной поток успехов и достижений.

«Доярка колхоза “Рассвет” Рязанской области Екатерина Нифонтова надоила от своих коров по две тысячи семьсот литров молока, поставив областной рекорд».

И ни единым словом о Муромцевском восстании в Барабинском округе в Сибири. Или про антиколхозные восстания в Казахстане. Зато в июне постоянно говорили о пуске Ростсельмаша и Сталинградского тракторного заводов, а в августе о постановлении по всеобщему начальному образованию. Пока в плане грамотности СССР сильно уступал странам Европы. Вновь строящимся заводам – Горьковскому автомобильному, Новокузнецкому металлургическому и прочим, требовались рабочие грамотные. Почти все заводы строились по проектам и с оборудованием американских фирм.

Позавтракав, Алексей отправился в город. Шел не спеша, читал названия улиц. После пожара в восемнадцатом веке город практически отстроился заново, и центр напоминал Санкт-Петербург. У двух ротозеев украл кошельки, правда, денег в них оказалось немного.

Уже тогда началось деление городов по снабжению. Продуктов и промтоваров не хватало. В первую очередь снабжалась Москва, Ленинград, столицы республик, Закавказье. Ведь многие партийные руководители или министры были оттуда. Хуже всего снабжались жители РСФСР, им доставалось всего тридцать процентов того, что отпускалось национальным окраинам. Так центр покупал лояльность нацменов. Государство само порождало зависть и нелюбовь одних своих жителей к другим.

А началось все с колхозов. Зачем колхознику надрываться, когда он вместо зарплаты получал трудодни, мифические палочки в тетрадку бригадира. А выживал за счет личных огородов и подворий, которые еще и облагались налогом.

Три дня провел Алексей в Твери, буквально выучил центр, большинство улиц. Хотя сделать это было несложно. У большевиков полет фантазии невелик, в каждом городе или селе обязательно улица Ленина, Калинина, Сталина, Интернационала, Коммунистическая, Красная, Свободы. Даже древние улицы переименовали, но горожане продолжали их именовать по-старому.

Пора и честь знать. Одним утром, оставив на столе сто рублей, не попрощавшись, Алексей сел на поезд и отправился в Ленинград. Почему-то тянуло в этот город. Шансов встретить знакомых практически нет. Город большой, предприятий много, можно быстро найти работу. Только какую? Мелькнула шальная мысль – в Рабоче-крестьянскую милицию. По здоровью и возрасту вполне подойдет, а навыки, полученные в ОГПУ, вполне пригодятся. Сначала посмеялся, потом задумался. Скоро в ОГПУ смена власти, во главе встанет Генрих Ягода, начнутся репрессии. Они не коснутся сотрудников спецслужб. Это уже позднее, при Ежове и Берии, полетят головы у высшего и старшего командного состава НКВД, причем с молчаливого согласия Сталина.

Причем для Алексея ситуация облегчалась тем, что трудовые книжки ввели только с февраля 1931 года. В отделе кадров можно было врать что угодно. Но при приеме на работу были проверочные испытания. Скажем, токарю давали чертежи детали, он должен был ее выточить, причем в отведенное время. Мастер или бригадир деталь оценивали – укладывается ли в допуски по размерам, классу точности и чистоты. В зависимости от этого устанавливался рабочий разряд, от которого норма выработки и зарплата. Рабочим выдавались продовольственные карточки, нуждающимся – койки в общежитиях.