Щипач - Юрий Корчевский (2021)

– Доставай! – прошипел ему в ухо Алексей. – А то трусы сдерну, и фото в таком неприглядном виде сделаю и в лагерь перешлю, где срок мотать будешь.

Подействовало. Щипач вытянул из кармана кошелек. Женщина сразу закричала:

– Мой кошелек! Ах ты, скотина!

Дежурный уже понял, что речь о карманной краже. К нему Алексей подошел, предъявил удостоверение. Дежурный козырнул. Алексей был старше по званию. Женщина написала заявление, при свидетелях пересчитали деньги. Но кошелек пообещали вернуть после суда. Долго с такими очевидными делами не тянули. Вор должен сидеть в тюрьме, валить лес или рыть Беломоро-Балтийский канал. Алексей написал протокол о задержании, его подписал паренек-доброволец, ставший свидетелем, и женщина – потерпевшая.

С задержанием и бумажной волокитой потерял Алексей три часа. Чертыхнулся. День выходной, а получилось – на работе. Для карманников людные места, да в выходные дни, когда народу много, да расслаблен он по случаю выходного, самое «доходное» время. Карманный вор почти на вершине преступной иерархии, выше только «медвежатник», специалист по вскрытию сейфов. Таких в Союзе десяток-полтора, да и то по глухим углам забились. Сейфы, они в государственных учреждениях да колхозных конторах. Кого власть ловила из «медвежатников», ставила к стенке.

Задержание карманника с поличным это редкая удача. О задержании начальство сообщило руководству двенадцатого отделения, и Алексей получил благодарность в личное дело. Однако – не по душе служба. По складу характера ему бы хотелось быть оперативником, в уголовном розыске. Но в розыск попасть можно, только имея стаж в милиции.

За полгода службы подкопил немного деньжат, поскольку вредных привычек не имел. Не курил, выпивал редко и в меру. Потому из общежития милиции переселился в арендованную квартиру на Васильевском острове. В одной комнате старушка-хозяйка, в другой – он. Старушка из «бывших», как называли тех дворян или людей с образованием, с профессией, кто остался после Октября семнадцатого года. Ей в те годы за шестьдесят было, а сейчас и вовсе «божий одуванчик».

Иногда устраивали посиделки за чаем с баранками, когда Алексей получал паек и денежное довольствие. Постепенно хозяйка стала откровенничать, делилась эпизодами жизни города при императоре. Оказалось, в свое время она закончила Смольный институт благородных девиц, была замужем за кирасирским ротмистром. Бог детей не дал, а в революцию мужа убили. Временами в ее речи проскальзывали то французские, то немецкие слова. Алексей их понимал, но старушка оказалась не так проста.

– Иван, – сказала она как-то. – Вы не тот, за кого себя выдаете.

Иван, это понятно, по документам у него имя и фамилия погибшего. Сначала легкий испуг. Чем он себя выдал? А хозяйка ему:

– Вы ни разу не переспросили, что то или иное слово означает. Хотя сами сказали как-то, что у вас девять классов образования и милицейская школа.

Вот это старушка! Настоящий Пинкертон! Очень наблюдательна и умна. Отшутился, дескать, по общему смыслу фразы понял. А для себя вывод – даже в общении со старушкой надо себя контролировать. У хозяйки воспитание не позволит идти в НКВД и высказывать подозрение. А у пролетария – запросто. Не «стучит» он, а выявляет замаскировавшуюся контру, затаившегося врага.

Алексей, не питая надежд, встал на службе в очередь на жилье. Комнаты или квартиры давали редко, потому как жилищного строительства практически не было. Все ресурсы страны были брошены на промышленное строительство. Цемент, арматура, кирпичи, все шло на стройки. После пуска Горьковского автозавода производство автомашин возросло кратно. Если в 1931 году было произведено четыре тысячи машин, то в 1936 году уже 136 500 штук.