Воронихи - Даниэль Пейдж (2020)

– Я пока что не президент, а уже жутко наломала дров. Не заметила, что моя лучшая подруга предалась злу; игнорировала тебя из-за мелких заморочек с моим бывшим, когда нужно было сосредоточиться на проблемах Каппы. – Скарлетт уже раз сто предавалась размышлениям на тему: «Что было бы, если бы я той ночью ответила на звонок Виви». – Не говоря уже о том, что я рассказала про нас постороннему, – добавила она.

– Ты же сказала, что разобралась с этим.

О том, что Скарлетт пооткровенничала с Джексоном, она не сообщила больше никому, даже Мэй. Однако через несколько ночей после того, как была изменена память Джексона (и после нескольких кружек скандально известного глинтвейна Этты), она призналась во всем Виви.

Сказать по правде, она призналась Младшей в целой куче разных вещей. В прошлом она и близко вообразить такого не могла.

– Да, но для начала ничего подобного вообще не должно было произойти, – ответила Скарлетт, и что-то в животе у нее неприятно сжалось, когда она подумала о том, как недавно увидела Джексона на лекции по философии, которые они оба посещали в этом году. Он не отводил от нее взгляда на секунду дольше, чем следовало бы, и ей стало страшно, не разрушились ли каким-то образом ее чары. Потом он посмотрел в другую сторону и сказал что-то язвительное о теории общественного договора. И хотя Скарлетт почувствовала облегчение от того, что заклинание по-прежнему действовало, ей все равно стало грустновато. Вопреки всему она хотела, чтобы на каком-то глубинном уровне, лежащем за пределами памяти, он ощущал их связь. Да, это было глупо и шло вразрез с ее собственными действиями. «Ты поступила правильно», – напомнила она себе. Другого пути все равно не было.

– Но в конце концов ты поступила правильно, – сказала Виви, заставив Скарлетт призадуматься, не обладает ли ее Младшая, раз уж на то пошло, некоторой склонностью к магии Мечей и чтению мыслей. – Только это и важно. Хотя поступать правильно – это одно, а жить монашкой – совсем другое. Почему бы тебе снова не замутить с Джексоном? Ему совершенно незачем знать, что там было раньше.

Размышляя над словами сестры, Скарлетт осознала одну вещь. Хоть Мейсон и разбил ей сердце, она забыла его поцелуи, а вот поцелуй Джексона забыть не могла. Она до сих пор ощущала на своих губах именно его губы, а не губы Мейсона. Но с Джексоном ей тоже пришлось расстаться, причем у нее-то сохранились воспоминания о том, что между ними было, о чувствах, которые он заставил ее испытать. Однако она по-прежнему была ведьмой. А он по-прежнему оставался человеком. И ей не удавалось представить, что они вместе, если она не расскажет ему снова всю правду.

Скарлетт тряхнула головой.

– Это совсем не то же самое, – заявила она твердо.

Виви грустно улыбнулась, но кивнула в знак понимания. Девушки снова замолчали, и Младшая вернулась к работе. Наконец она похлопала Скарлетт по плечу:

– О’кей, можешь посмотреть.

Скарлетт приоткрыла глаза и тут же почувствовала, как они полезли из орбит. Девушка в зеркале казалась сразу и знакомой, и нет. У нее были такие же, как у Скарлетт, глаза цвета коричневого меда и очень смуглая кожа. Однако ее скулы стали выше и резче, ресницы – длиннее, а губы – пухлее, хотя, возможно, это была всего лишь иллюзия, возникшая из-за ярко-красного оттенка помады.

Кудри Скарлетт были подобраны десятками блестящих шпилек с навершиями в форме листиков – ярко-оранжевых, красных, желто-зеленых. Каскадом безупречных локонов они ниспадали на спину поверх черного коктейльного платья.

Обычно ритуал урожайной луны был праздником, воспевавшим плоды совместного труда ведьм, прежде чем они приступят к зимним хлопотам. Но сегодня им предстояло более мрачное событие, посвященное циклу жизни, смерти и возрождения.

И это казалось уместным, ведь Тиффани и Далию похоронили меньше недели назад.