Искушение - Трейси Вульф (2020)

Я очень рада тому, что в нашу команду входит и Мекай, – и тому, что Мэйси пригласила в нее Гвен, а не кого-то еще из своих подруг. Когда я познакомилась с ними четыре месяца назад, Гвен определенно была самой приятной из всех. Не могу себе представить, чтобы Симона согласилась вступить в нашу команду с такой же готовностью, как Гвен и остальные после того, как Джексон объяснил, для чего нам нужен кровяной камень.

Мне все еще странно думать, что с тех пор, как я приехала в Кэтмир, прошло больше четырех месяцев, потому что у меня такое чувство, будто все это случилось всего несколько недель назад. Но я стараюсь привыкнуть к этому, как стараюсь привыкнуть и к тому, что моя память не вернется. Мне тошно от мысли о том, что я никогда не вспомню эти месяцы, но мне уже надоело переживать из-за этого, надоело себя изводить.

– Мне тоже не нравится, что ты ничего не помнишь, – говорит Хадсон, тон его мягок, и в нем не звучит привычный сарказм. Он подходит к нам и всматривается в человековолка Зевьера, перестав притворяться, будто его внимание поглощено книгой.

Я хочу спросить его, что именно происходило в эти месяцы, хочу попросить его забыть о том, что, по мнению всех, лучше для меня, и попросту рассказать мне все как есть. Но сейчас не время, к тому же как я вообще могу доверять тому, что скажет он?

– Так с чего мы начнем? – спрашивает Зевьер, качаясь с пяток на носки и будто готовясь стартовать. Куда он собирается рвануть, я не знаю, но готова поспорить, что это будет впечатляющее зрелище.

– Думаю, сначала нам стоит разделиться на команды и посмотреть, что мы можем сделать, действуя сообща, – говорит Флинт, достав из спортивной сумки средних размеров мяч. – Мэйси, ты не могла бы заколдовать его?

Он бросает мяч моей кузине, которая достает свою волшебную палочку и, направив ее на мяч, бормочет какие-то слова – вероятно, заклинание.

– Что она делает? – спрашиваю я Джексона.

– Игра Лударес – это нечто среднее между играми в «собачку» и в «горячую картошку», но в ней есть два магических подвоха. Во-первых, мяч становится тем горячее, чем дольше ты держишь его, так что самое большее через тридцать секунд тебе необходимо избавиться от него, или ты получишь ожоги. А еще он вибрирует.

– Он вибрирует и обжигает?

– Да, и в этом-то и суть, – добавляет Флинт. – Мяч перезапускается всякий раз, когда его касается новый игрок, так что приходится постоянно передавать его из рук в руки. Самый верный путь к проигрышу в Лударес – это все делать самому. Играть так нельзя, во всяком случае, если ты не хочешь нанести себе серьезный урон.

– Тогда как это вообще можно назвать игрой? – недоумеваю я. – Тем более такой, в которую играют ученики старшей школы?

– Это самая лучшая игра, – отвечает Зевьер. – Особенно когда ты попадаешь в портал.

– Портал? – Я поворачиваюсь к Джексону. – Что это значит?

– Это магический переход куда-то еще, – объясняет он.

– Я знаю, что такое портал. – Я закатываю глаза. – Но что представляет собой портал в Лударес?

– Ровно то же самое, – говорит Иден. – Здесь, в такой близости от Северного полюса, существует несколько порталов, и это используется в Лударес. Некоторые учителя подключаются к энергии, открывающей порталы между полюсами и солнцем, и направляют эту энергию в порталы, которые расположены на арене и в которые ты можешь провалиться.

– Но наши порталы не могут перенести тебя на солнце, – заканчивает Мэйси. – Они просто перемещают людей по арене. Причем все эти порталы различны, и тебе неизвестно, где ты очутишься, когда попадешь в один из них. Ты можешь попасть на линию ворот, а можешь оказаться на противоположном конце поля, и тогда тебе придется начать сначала.

– Значит, если я попаду в портал вон там… – я указываю на боковую границу поля, – то, возможно, окажусь вон там? – Я указываю на одни из двух ворот.