Искушение - Трейси Вульф (2020)

Его тон теряет свою обычную веселость, голос становится бесцветным, лицо непроницаемым. Он опять ложится на поле, кладет лодыжку на поднятое колено и, поднеся к лицу пьесу «Нет выхода», начинает читать.

Всем своим видом он показывает: «Мне ни до чего нет дела» и «Да пошли вы все на хрен», – и я не знаю, что на это можно сказать. Или что об этом думать.

Прежде чем я успеваю что-нибудь ответить, Джексон говорит:

– Прости меня. – Он подходит ко мне сзади и обвивает руками мою талию.

Я инстинктивно напрягаюсь, затем заставляю себя расслабиться, одновременно приняв человеческое обличье. Потому что какой смысл злиться на него? Разве я не взбесилась бы, если бы в голове у него сидела какая-то девица, отбирающая у меня все его внимание, узнающая о нем все до меня, заставляя меня чувствовать себя лишней? Взбесилась бы, да еще как.

И я подавляю свое раздражение и, повернувшись, обнимаю его.

– Нет, это ты меня прости. Я понимаю, что тебе это нелегко.

– Это нелегко нам обоим. – Он наклоняется и нежно целует меня в шею. – Я не должен этого забывать.

– Об этом должны помнить мы оба, – отвечаю я. – Прости, что иногда я слишком увлекаюсь, ругаясь с Хадсоном, и забываюсь.

– Не извиняйся. Назойливость – это один из главных талантов моего брата.

– Какого черта, – ворчит Хадсон, и тон у него сейчас еще более раздраженный, чем утром. – Это не входит даже в первую десятку моих талантов.

Мне приходится напрячь всю свою волю, но на сей раз я игнорирую его, сосредоточив все свое внимание исключительно на Джексоне – насколько это вообще возможно, если учесть, что Хадсон продолжает болтать.

– Спасибо, что ты понял, как мне из-за этого тяжело. Я знаю, это тяжело и для тебя, и я благодарна, что ты пытаешься облегчить мою ношу.

Джексон вздыхает, сжимает меня еще крепче и отвечает:

– Спасибо и тебе за то, что понимаешь, как это сказывается на мне. Обещаю, мы выдворим его из твоей головы и сделаем это так скоро, как только возможно.

– Лучше было бы еще скорее, – шучу я, и моя шутка срабатывает – Джексон смеется.

Он прижимает меня к себе еще несколько секунд, пока мы не замечаем, как на стадион заходят Флинт, Мэйси и еще двое, которых я не знаю.

Джексон еще раз целует меня в шею и нехотя отстраняется. Но перед тем как отпустить меня, он шепчет:

– Он правда знает, какое на тебе надето белье?

– Черное в белый горошек, – отвечает Хадсон, не отрывая глаз от книги.

Я вздыхаю.

– Правда.

Джексон явно рассержен, но, к счастью, он ничего не говорит.

А вот Хадсон не смущается.

– Завтра тебе стоило бы надеть красное в белый цветочек. Это мое любимое.

Прежде, чем я успеваю придумать подходящий ответ, сзади ко мне неслышно подбирается Флинт и сгребает меня в объятия. Затем разворачивает к себе лицом и, к моей досаде, распевает:

– Грейс, Грейс, детка.

Я не могу не заметить, что Джексон оскалил клыки.

И Хадсон тоже…

Это вам не роман для подростков. Я живу в мыльной опере, повествующей о сверхъестественных существах, и остается лишь гадать, что случится в следующей сцене.

Что за жизнь?

Глава 61. Попурри из монстров

– Ты готова показать этим ребятам, как это делается, Грейс? – спрашивает Флинт, наконец поставив меня на землю.

– Как делается что? – недоумеваю я, украдкой проверяя, вся ли моя одежда на месте. Обнимая меня, Флинт всегда проявляет слишком уж много рвения.

– Как надо летать, детка! – Он раскидывает руки в скверной имитации крыльев и полета и носится вокруг меня, как трехлетний малыш, изображающий самолет, что выглядит мило, но совершенно нелепо.

– Я готова к тому, чтобы ты сам показал им, как летать, – говорю я ему.

– Ни за что! Ведь мы с тобой в одной лодке. То есть ты, я и Иден. – Он с ухмылкой оборачивается к девушке, стоящей за ним, и манит ее вперед.