Укромный уголок - Анна Даунз (2021)

Эмили даже не успела понять, что он сказал. Взгляд Скотта был устремлен куда-то поверх ее плеча, она обернулась и увидела огромный, поросший мхом ствол дуба.

А к стволу была прислонена лопата.

Глава сорок девятая. Скотт

Скотт, стремительно шагая по песчаной дорожке, споткнулся о поливальный шланг и неуклюже упал на колени. Затрещала ткань — порвались брюки. Вроде бы ничего страшного, но это стало последней каплей. Он в ярости шарахнул кулаком по песку, набрал целую горсть и швырнул в воздух со сдавленным криком. Ветер, подхватив песок, бросил его Скотту в лицо — песчинки попали в глаза и в нос, налипли на губах.

Впереди высился семейный дом, и светильник над крыльцом горел ярко, как маяк. Скотт поднялся, чувствуя, что каждый мускул его тела пульсирует болью. Прихрамывая, он поднялся по ступенькам, рванул дверь — и в ноздри ударил привычный запах ароматических свечей. Здесь все было идеально, как на картинке, аккуратно и чистенько, как в кукольном домике. Изящные изгибы ножек у стола; обтянутые бархатом мягкие кресла. Все сделано напоказ. Декорации для спектакля.

В этих декорациях, за обеденным столом, сидела Нина в серебристом платье до колен. На столе перед ней стояли бокал красного вина, блюдце с сыром — бри, конте, блё-д’овернь, — крекеры, виноград и айва.

Нина изобразила сочувственную улыбку.

— Бедненький, — выдохнула она, отодвигая стул.

— Перестань, — отрезал Скотт, вскинув руку.

Она поколебалась, хотела что-то сказать, но он не позволил:

— Я все сделал. — И опустил руку. Он в жизни не испытывал такого приступа ярости. — Все, как ты хотела. Сделал то, что ты велела. Готово.

Нина воззрилась на него, округлив глаза. «Да-да, смотри, — подумал Скотт. — Вот именно таким долгим изум-ленным взглядом. Видишь, что ты натворила? Видишь, кто я теперь? Кто ты?»

А потом ярость, ослепительно вспыхнув сверхновой, исчезла, и он начал падать на колени.

Нина, бросившись к нему, попыталась его поддержать. Скотт разрыдался, вместе с женой оказавшись на полу.

— Тс-с-с, — приговаривала Нина, пристроив его голову у себя на коленях. — Тихо. Я с тобой. Я здесь.

Она гладила его по волосам, вытирала слезы пальцами, и в конце концов он капитулировал. Свернулся калачиком на полу и зарылся лицом в подол ее платья.

— Не надо так переживать, — шепнула Нина. — Будь благодарен. У нас есть все, о чем мы мечтали.

Ее голос согревал, как теплый шарф в морозный день, и Скотт уже не сопротивлялся. Она была права. Конечно же, права. Не о чем волноваться. Эмили была незначительной помехой на их пути, и он разобрался с ней как подобало.

И да, он должен быть благодарен. Ведь в конце концов они с Ниной есть друг у друга, у них обоих есть «Керенсия», а весь остальной мир где-то очень-очень далеко. Они незримы и неуловимы для всех. Как пузырек воздуха в океане, как иголка в стоге сена. Никто их не найдет. Никто до них не доберется.

Они в безопасности.

Глава пятидесятая. Эмили

В салоне автобуса, идущего в аэропорт, было тепло и уютно после предрассветной прохлады. Водитель покосился на Эмили, когда она, пошатываясь, ввалилась в салон, бросила сумку на первое же свободное сиденье и плюхнулась рядом, прижавшись лбом к оконному стеклу.

Автобус тронулся с места, и девушка постаралась выкинуть из головы мысли обо всем, что случилось ночью, настроиться на приятный лад, но лес не собирался ее отпускать. Лесная земля осталась у нее под ногтями, лесные тени запутались в волосах.

Когда Эмили увидела прислоненную к дубу лопату, первой мыслью было: «Вот оно. Вот как я умру». Она зажмурилась в ожидании того, что грязный острый металл вонзится ей в череп… но ничего не произошло. На несколько мгновений время застыло. А когда Эмили открыла глаза, она увидела слезы на щеках Скотта.

— Прости, — выговорил он.