Пятьдесят оттенков свободы - Э. Л. Джеймс

Она отступает назад и, смутившись, вытирает глаза, потом делает глубокий вдох и берет себя в руки.

— И более позитивная новость: мы назначили дату нашей свадьбы. Мы подумали: в следующем мае? И, само собой, я хочу, чтобы ты была замужней подругой невесты.

— Ох… Кейт… здорово. Поздравляю! — Ах ты черт… Комочек… Старшенький!

— Что такое? — спрашивает она, неправильно истолковав мое смятение.

— А… просто я так счастлива за тебя. Хорошая новость для разнообразия. — Я тепло обнимаю ее. Черт, черт, черт. Когда должен родиться Комочек? Мысленно высчитываю дату. Доктор Грин сказала, что у меня четыре или пять недель. Значит, где-то в мае? Черт.

Элиот вручает мне бокал шампанского.

Ох ты господи!

Кристиан выходит из кабинета ужасно бледный и входит вслед за своими родителями в гостиную. Глаза его расширяются, когда он видит в моей руке бокал.

— Здравствуй, Кейт, — сдержанно приветствует он ее.

— Здравствуй, Кристиан. — Она не менее сдержанна. Я вздыхаю.

— Ваше лекарство, миссис Грей. — Он окидывает взглядом бокал в моей руке.

Я прищуриваюсь. Проклятье. Я хочу выпить. Грейс улыбается и присоединяется ко мне на кухне, по пути взяв у Элиота бокал.

— Глоточек можно, — шепчет она, заговорщически подмигнув мне, и поднимает свой бокал, чтобы чокнуться со мной. Кристиан сверлит нас обеих грозным взглядом, пока Элиот не отвлекает его новостями с последнего матча между «маринерами» и «рейнджерами».

Каррик подходит к нам, обнимает нас обеих, и Грейс целует его в щеку, после чего подсаживается к Миа на диван.

— Как он? — шепотом спрашиваю я у Каррика, когда мы с ним стоим в кухне и наблюдаем за семейной идиллией на диване. Я с удивлением замечаю, что Миа с Итаном держатся за руки.

— Потрясен, — так же шепотом отвечает Каррик, брови нахмурены, лицо серьезное. — Он так много помнит о своей жизни с биологической матерью; много такого, чего бы ему лучше не помнить. Но это… — Он замолкает. — Надеюсь, мы помогли. Я рад, что он позвонил нам. Он сказал, это ты ему посоветовала. — Взгляд Каррика смягчается. Я пожимаю плечами и делаю поспешный глоток шампанского.

— Ты так замечательно ему подходишь. Он больше никого не слушает.

Я хмурюсь. Сомневаюсь, что это так. Непрошеный призрак миссис Робинсон угрожающей тенью маячит у меня в голове. Я знаю, Кристиан говорил и с Грейс. Я слышала. И снова я испытываю минутную досаду, пытаясь вспомнить их разговор в больнице, но он по-прежнему ускользает от меня.

— Иди присядь, Ана. Ты выглядишь усталой. Уверен, ты не ожидала всех нас здесь сегодня.

— Это так здорово — всех увидеть.

Улыбаюсь, потому что это действительно здорово. Я, единственный ребенок, вышла замуж в большую и общительную семью, и мне это нравится. Я устраиваюсь рядом с Кристианом.

— Один глоток, — шипит он и забирает бокал из моей руки.

— Слушаюсь, сэр. — Я хлопаю ресницами, полностью обезоруживая его. Он обнимает меня за плечи и возвращается к разговору о бейсболе с Элиотом и Итаном.

— Мои родители считают тебя святой, — бормочет Кристиан, стаскивая с себя футболку.

Я лежу, уютно свернувшись в кровати, и смотрю какое-то музыкальное представление по телевизору.

— Хорошо, что ты так не думаешь, — фыркаю я.

— Ну, не знаю. — Он стягивает джинсы.

— Они заполнили для тебя пробелы?

— Некоторые. Я жил с Кольерами два месяца, пока мама с папой ждали, когда будут готовы документы. Они уже получили разрешение на усыновление из-за Элиота, но закон требовал подождать, чтобы убедиться, что у меня нет живых родственников, которые хотят забрать меня.

— И что ты чувствуешь в связи с этим? — шепчу я.

Он хмурится.

— Ты имеешь в виду, что у меня нет родственников? Да и черт с ними. Если они такие, как моя мамаша-наркоманка… — Он с отвращением качает головой.

Ох, Кристиан! Ты был ребенком, и ты любил свою маму.