Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Конечно, подобные предубеждения существовали и в отношении представителей других национальностей – греков, турок, славян и евреев, не говоря уже об азиатах и о чернокожих американцах (сталкивавшихся с куда более серьезными ограничениями), но итальянцев считали более вспыльчивыми, беспокойными и склонными к совершению преступлений. В любых проблемах главными виновными всегда считали итальянцев. Согласно распространенному мнению, если итальянец не был фашистом или большевиком, то уж точно был анархистом, коммунистом или хотя бы гангстером.

Даже газета «Нью-Йорк таймс» заявляла в редакторской колонке: «возможно, было бы напрасно надеяться на то, что их [итальянцев] можно цивилизовать или держать в подчинении каким-то иным образом, кроме суровой руки закона». Социолог из Висконсинского университета И. А. Росс утверждал, что преступность в Италии снизилась только потому, что «все преступники переехали сюда»[20]. На таком предубеждении надеялись сыграть Рут Снайдер и Джадд Грей, описавшие пару воображаемых итальянских анархистов, которые якобы убили мужа Рут.

Для итальянцев-рабочих надежда ассимилироваться в американском обществе была почти несбыточной. Они жили отдельно от других американцев. Показателем их обособленности служит тот факт, что Сакко и Ванцетти с трудом объяснялись на английском языке. Протоколы заседаний говорят о том, что они не всегда понимали вопросов, с которыми к ним обращались, или высказываний других участников процесса; когда же понимали, то не всегда могли выразить то, что хотели сказать. Как выразился один очевидец, они не то чтобы говорили по-английски с итальянским акцентом, сколько говорили по-итальянски, используя английские слова. Вот образец речи Сакко, с которой он выступил, когда его попросили объяснить, как он может быть анархистом и при этом утверждать, что любит Америку:

«Когда я приехал в эту страну, я увидел, что здесь не так, как я думал раньше, но все было по-другому, потому что я работал в Италии не так тяжело, как работал в этой стране. Я также мог бы жить свободно там. Работа на тех же условиях, но не такая тяжелая, примерно семь или восемь часов в день, еда лучше. Я хочу сказать по-настоящему. Конечно, здесь тоже хорошая еда, потому что страна больше, для тех, у кого есть деньги, чтобы тратить, но не для рабочих и не для рабочего класса, и в Италии у рабочих больше возможностей есть овощи, более свежие, и я приехал в эту страну».

Плохое владение английским считалось доказательством того, что итальянцы ленивы и безнадежно отсталые в умственном отношении. Многие американцы были искренне убеждены (впрочем, надо заметить, не без оснований), что их страна, открывшая двери нуждающимся из европейских стран и предоставившая им возможность зажить лучшей жизнью, получила только проблемы в виде забастовок, взрывов и усилившейся преступности. Сакко и Ванцетти стали символом такой неблагодарности. Согласно распространенному в то время мнению, если они и были невиновны в преступлении, совершенном в Саут-Брейнтри, то все равно заслуживали наказания. Даже старшина присяжных заседателей на ранней стадии процесса якобы сказал: «К черту, все равно их надо повесить!»