Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Но тут произошла трагедия в его семье, о которой ему сообщили 2 июля приехавшие в лагерь полицейские. Брат Демпси, Джонни, в последнее время все чаще впадал в приступы ярости и набрасывался на свою молодую жену Эдну с кулаками, из-за чего она сбежала на восток вместе с их малолетним ребенком. Джонни Демпси выследил Эдну, ворвался в пансион в Скенектади, где она временно остановилась, всего в двадцати милях от тренировочного лагеря, и застрелил ее, после чего застрелился сам. Ребенка он не тронул.

Для Джека Демпси это стало большим ударом. Полицейские отвезли его в Скенектади на опознание трупов, а когда он вернулся в лагерь, то заперся в своей хижине и никому не открывал дверь. Через два дня, ко всеобщему облегчению, он вышел и, хоть и с мрачным видом, продолжил тренировки.

В Париже члены экипажа Бэрда, покончив с официальными формальностями, проводили последнюю ночь в городе, причем немного оживленнее, чем это делал Линдберг. Берт Акоста, или «смуглый щеголь Акоста», как его называл журнал «Тайм», отвел Джорджа Новиля в одно из самых злачных ночных заведений на Монмартре, где играл джаз и царило безудержное веселье. Бернта Балхена пригласила к себе шумная компания скандинавов, гостивших в Париже. Сам Бэрд отклонил все приглашения и предпочел лечь спать пораньше.

В это же время в Париже находились Чарльз Левин и Кларенс Чемберлин, но они, судя по всему, тоже не были настроены праздновать. Левин, запоздало осознав, насколько важно было произвести о себе благоприятное впечатление, пожертвовал 100 000 франков, или 4000 долларов, Французскому аэроклубу на постройку клубного здания в Ле-Бурже. Он также посетил мадам Нунжессер, которая начинала производить впечатление слегка сумасшедшей. Она до сих пор отказывалась признавать гибель своего сына и была уверена, что ее Чарльз вместе со своим товарищем плавают на спасательном плоту где-то в Северной Атлантике и питаются рыбой, которую ловят в ожидании проходящего мимо судна.

Левин предложил всем американским авиаторам возвращаться домой вместе на двух самолетах, но его предложение было отклонено, отчасти из-за того, что самолет Бэрда был сильно поврежден (он так никогда больше и не поднялся в воздух), отчасти из-за того, что лететь при встречном ветре было крайне рискованно, и отчасти из-за того, что никто не хотел иметь дело с Левином. Чемберлин решил, что с него хватит Европы (и, вероятно, Левина), и он сказал, что поплывет на «Левиафане» вместе с командой Бэрда. Левин пообещал заплатить Чемберлину 25 000 долларов за совместный полет, но в конечном счете заплатил менее половины этой суммы.

Через неделю после прилета во Францию экипаж Бэрда вернулся в Нормандию, в Ле-Туке, где отобедал с принцем Уэльским, а после поехал в Шербур, чтобы сесть на лайнер. В «Нью-Йорк таймс» вышел репортаж с заголовком в три строки и в пять тысяч слов объемом только о том, как они собирались в путь, как будто бы это тоже было великим достижением.

Затем в мире авиации наступило затишье. Пока команда Бэрда находилась в море, Линдберг сидел в доме на Лонг-Айленде и писал книгу «Мы», а Левин тратил время практически впустую и только иногда выступал с незначительными заявлениями. 12 июля впервые за шесть недель газета «Таймс» вышла без единой статьи об авиации. Но на первой странице была опубликована небольшая заметка, которая достойна упоминания.

Как сообщало агентство Ассошиэйтед Пресс, с аэродрома у озера Манитоба в Канаде вылетел самолет с целью произвести воздушную разведку для канадского правительства. На борту самолета присутствовали пилот, фотограф и геодезист. Погода стояла хорошая. Несколько свидетелей сообщили о том, что самолет поднялся примерно на две тысячи футов, как обычно, и вошел в облачную гряду. Когда же он вышел из облаков, то наблюдатели с ужасом увидели, как все три человека выпрыгнули из самолета и полетели к земле, навстречу неминуемой гибели. Что заставило их совершить этот роковой поступок, так и осталось неизвестным.