Беспокойное лето 1927 - Билл Брайсон (2013)

Урбан Шокер, также питчер, родившийся во франкоканадской семье в Кливленде и при рождении получивший имя Юрбен Жак Шоккор. Он отличался пристрастием к алкоголю, но эта черта была общей для многих игроков того времени. Из-за полученной в юные годы травмы один палец на его рабочей руке был постоянно согнут, но он же делал его захват необычным и позволял удачно кидать мяч с подкруткой. Он также был одним из семнадцати питчеров, которым разрешили пользоваться «спитболом» после 1919 года. Его зарплата была третьей по величине после Рута и Пеннока и составляла 13 500 долларов.

В высших лигах Шокер был питчером тринадцать лет и не пропустил ни одного сезона. В 1927 году он установил рекорд в 18 побед и 6 поражений. В лиге он находился на втором месте по проценту побед, вторым по количеству уоков на подачи и третьим по ERA. Самое поразительное, что таких показателей он добился, по сути, уже умирая. Из-за болезни сердца ему приходилось спать сидя. (В некоторых книгах говорится, что стоя, но это маловероятно.) На фотографиях 1927 года он выглядит лет на десять старше своего настоящего возраста, осунувшимся и серым. В начале осени болезнь его подточила так, что он не мог принимать регулярное участие в играх. Через год он скончался.

Херб Пеннок, питчер-левша, родился в Филадельфии, в богатой квакерской семье, и товарищи по команде прозвали его «сквайром из Кеннет-Сквера». Между сезонами он охотился на лис, выращивал хризантемы и коллекционировал антиквариат. В бейсболе он провел двадцать два года, но в 1927 году его карьера близилась к закату. После игры его рука так немела, что он порой не мог даже ею причесаться. В 1927 году его зарплата была второй по величине и составляла 17 500 долларов. Позже его включили в Бейсбольный зал славы.

Уилси Мур, питчер, был, пожалуй, самым жизнерадостным и веселым членом команды, недавно вошедшим в ее состав. Считалось, что ему тридцать лет, хотя, возможно, было и больше: никто не знал его настоящего возраста, и сам он никому об этом не рассказывал. Родился он в деревушке Холлис в Оклахоме и несколько лет провел питчером в различных командах младших лиг. В 1925 году он повредил запястье, но эта травма, как ни странно, только улучшила его подачу. Иногда его ставили первым (как, например, четвертого июля), но по большей части он был «пожарным», то есть запасным питчером, которого выводили на поле в опасных ситуациях, и когда на базах были игроки. Товарищи прозвали его «доктором», потому что он специализировался на «играх с больным мячом», как объяснил один журналист. В 1927 году он продемонстрировал отличную игру с ERA 2.28 в 213 иннингах. Другого такого сезона у него уже не выдалось.

Тони Лаццери, второй базовый игрок и иногда шортстоп, играл всего лишь второй сезон, но его уже считали неплохим полевым игроком высшей лиги. Весил он всего 165 фунтов, но удар у него был чрезвычайно сильным. Прежде чем перейти к «Янкиз» в 1926 году, в 1925 году, играя за команду Солт-Лейк-Сити из Лиги Тихоокеанского побережья, он выбил 60 хоум-ранов и набрал 222 приведенных очка.

Особым героем Лаццери стал для американцев итальянского происхождения. В 1927 году итальянец-бейсболист считался очень большой редкостью. В глазах широкой публики итальянцы были в основном либо гангстерами, вроде Аль Капоне, либо анархистами, вроде Сакко и Ванцетти. Неудивительно, что итальянца, отличившегося в самом американском виде спорта, его соплеменники воспринимали едва ли не как бога. Мало кто знал, что он страдал от эпилепсии – и это в те времена, когда эпилептиков часто держали взаперти в лечебных учреждениях – но за все четырнадцать лет игры в высших лигах с ним ни разу не случилось эпилептического припадка на поле. Впоследствии его также включили в Бейсбольный зал славы.