Сердце смертного - Робин Ла Фиверс

Coскальзываю c седла на землю, топаю ногами, будто хочу согреться — на случай, если кто-нибудь заметит меня. Якобы разминая ноги, подхожу к брошенной лошади Бальтазаара. Животное привыкло к моему запаху после недель совместных поездок. Хотя конь трясет гривой и громко ржет, мы оба понимаем, что это просто для порядка.

Oсторожно расстегиваю ремень, удерживающий седельную сумку закрытой; оглядываясь вокруг, чтобы убедиться, что никто из мужчин не смотрит. Залезаю в сумку и шарю вслепую. Наверняка руки узнают объект моего интереса — я достаточно его разглядела на расстоянии, чтобы различить форму.

Вот! Моя рука накрывает что-то длинное и тонкое. Когда я вытаскиваю предмет, вижу, что это стрела. Я озадаченно морщу брови. У Бальтазаара даже нет лука.

Дурное предчувствие скользит по плечам. Я поворачиваю стрелу под углом, чтобы свет луны падал на нее. Толчок узнавания пронзает меня.

Это моя стрела. Ошибки быть не может — древко из податливого тисовогое дерева, черные вороньи перья, которые я использовала для оперения, и одно голубое перо — мой собственный опознавательный знак.

Cердце переворачивается, и я медленно поднимаю наконечник, чтобы увидеть саму стрелу. Она запятнана темной, старой кровью. Моя кровь. Кровь, которой я измазала наконечник ночью на церемонии зимнего солнцестояния.

Каждая мышца в теле цепенеет. Я засовываю стрелу в седельную сумку и начинаю отступать, стараясь держать шаги неспешными, размеренными.

Жду секунду-другую, потом отыскиваю фигуру Бальтазаара. Когда я вижу, что он все еще занят — норовит выудить ответы y заблудившихся душ, — позволяю себе снова дышать. У меня есть время. Мое копание в чужих вещах не заметили. Я сжимаю руки в кулаки, затем разжимаю, пытаясь снять напряжение.

Не знаю, что это значит — лишь то, что все не так, как кажется. Я в серьезной опасности. Могу только гадать: скорее всего, стрела означает, что хеллекины охотятся на меня, как я изначально боялась. Непонятно, почему Бальтазаар не предпринял никаких враждебных действий. Видимо, играет в какую-то сложную игру, которую я пока не могу уяснить.

Или может быть, он почувствовал притяжение между нами и прежде, чем отправить меня в Подземный мир, решил расслабиться. Поскольку его тянет ко мне — искры между нами потрескивают и вспыхивают с самой первой встречи. Но тогда почему он отклонил мое предложение? Способ использовать мой собственный грех гордыни против меня же, втирая соль в рану моего желания? Наказание перед тем, как передать меня на суд Мортейна?

Трясу головой, пытаясь отделaться от вопросов, грозящих затуманить разум. У меня будет достаточно времени обдумать свои дурацкие ошибки, когда окажусь на свободе. Я должна сбежать, пока он не выяснил, что это моя стрела. Либо, если Бальтазаар уже установил эту связь, прежде чем он решит действовать.

Хорошая новость — хеллекины полностью привыкли к моему присутствию. Теперь они доверяют мне и не наблюдают за каждым движением, как когда я впервые к ним присоединилась.

Уже почти наступило утро — идеальное время для побега. Мне нужно продержаться до зари. Тогда им придется вернуться в один из кромлехов и дожидаться наступления темноты. Я смотрю на небо и пытаюсь определить, сколько осталось до рассвета. Думаю, меньше часа. Если я не сбегу в ближайшее время, мне придется провести еще одну ночь с ними — с ним. Не знаю, сумею ли я утаить последнее открытие.

Чтобы проверить, обращает ли кто-нибудь на меня внимание, я взбираюсь на Фортуну, понукаю ее сделать несколько шагов. Никто не смотрит, они слишком заинтересованы в происходящем разговоре.

Сейчас. Слово вспыхивает в голове как маяк — могу только надеяться, что это не призыв Бога ошибок. Медленнo, с предосторожностями, шаг за шагом посылаю Фортунy дальше от других. Пока никто не замечает. Я направляю ее направо, в деревья — мол, извините, мне нужно опустошить мочевой пузырь. По-прежнему никто не следует.