Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Орри чувствовал себя как актер, играющий дурацкую роль только потому, что она была нужна в пьесе. Но он согласился бы сделать все, чтобы Мадлен не узнала о распоряжении президента, чтобы женщина, которую он так любил, не стыдилась чего-то, над чем была не властна. Текла в ней черная кровь или нет, но Мадлен была во сто крат благороднее, утонченнее и порядочнее, чем тысяча таких, как Эштон… или Дэвис.

– Но лучше всего будет, – продолжил он, – если Августа Барклай еще не уехала со своей фермы. Тогда тебе не придется добираться до Вашингтона в одиночку. Я попрошу одного из свободных негров Августы проводить тебя до позиций северян. Она ведь обещала нам помочь, если понадобится, помнишь?

– И когда ты собираешься с ней повидаться?

– В эти выходные.

– Полковник Конфедерации не может просто так отправиться во Фредериксберг. А вдруг ты столкнешься с какими-то частями янки?

– Поверь мне, я не намерен всем объявлять, что я полковник. Перестань беспокоиться.

– Легко сказать…

Орри знал один старый, убедительный и чрезвычайно приятный способ прекратить такие разговоры и унять тревоги. Он начал целовать жену, потом они занялись любовью и после, утомленные, заснули.

Он сменил мундир на черный костюм из тонкого сукна. Надел широкополую темную шляпу, купленную с рук, и сунул в карман Библию Мадлен. В другом кармане лежал собственноручно выписанный пропуск на имя преподобного О. О. Манчестера.

Кляче, которую он нанял для этого путешествия, было по меньшей мере лет двадцать. Безбожно распухшие суставы говорили о том, что у нее костный шпат или еще какая-нибудь хворь, и Орри очень надеялся, что лошаденка сумеет одолеть сорок с лишним миль до Фредериксберга.

Он читал донесения о том, что город пострадал, но реальность оказалась намного страшнее. Уже в предместьях он повсюду видел сожженные повозки и гниющие тела на загубленных полях. В лесу он заметил небольшую группу мужчин, сидящих у дымного костра. Видимо, это были дезертиры. Сам Фредериксберг выглядел заброшенным; половина домов стояли пустыми, витрины лавок и магазинов были заколочены. Некоторые из зданий превратились в развалины под артиллерийским огнем. Остались лишь фундаменты, а все остальное рассыпалось по изрытым ямами улицам вместе с ветками деревьев, осколками стекол и обломками мебели.

Держа Библию под мышкой – так, чтобы ее было видно, Орри спросил какого-то старика, как добраться до фермы Барклай. Через час он уже был на месте, с изумлением глядя на то, что видел. Чарльз подробно описывал ему ферму и говорил, что ее легко узнать по большому амбару и растущим возле дома большим красным дубам. Но все это исчезло: амбар снесли, от дубов остались только пни.

Бос и Вашингтон узнали Орри и радостно приветствовали его, когда он спрыгивал с седла. Негры пытались вспахать затоптанное поле. Бос впрягся в плуг вместо лошади, а Вашингтон держал за ручки. Все это еще больше подтверждало то, насколько сильно разорена ферма.

Августу Орри нашел в кухне, она вяло взбивала масло. Ее простое платье, полинявшее от бесконечных стирок, сильно натягивалось в талии; она была полнее, чем он запомнил. Лицо Августы показалось ему измученным, особенно глаза.