Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс (1984)

Однажды ранним вечером, когда Эштон еще не вернулась, он просто так, без всякого умысла, подошел к ее письменному столу, за которым она обычно писала письма знакомым дамам. Ища перо на замену своему сломавшемуся, он вдруг наткнулся на конверт с выписками с банковского счета и письмами.

– Что это еще за счет в Нассау?

Через час Хантун, в рубашке с короткими рукавами, с пятнами пота под мышками, сунул жене этот конверт:

– У нас нет банковского счета в Нассау!

Эштон выхватила у него бумаги:

– Да как ты посмел подходить к моему столу и рыться в моих вещах?!

Хантун поморщился и отступил к высоким открытым окнам, выходившим на Грейс-стрит. Вся улица была забита фургонами Южной курьерской службы, которые теперь стали санитарными повозками.

– Я… я не рылся, не шпионил и вообще не делал ничего подобного. Мне просто понадобилось перо. Черт побери, да почему я вообще должен перед тобой оправдываться? – вдруг закричал он с необычной для него смелостью. – Ты меня обманываешь! Что значат эти документы? Я требую объяснений!

– Джеймс, успокойся…

Эштон поняла, что зашла слишком далеко. Конфликт нужно было уладить деликатно, иначе ей грозило разоблачение связи с Пауэллом.

– Пожалуйста, сядь, – сказала она. – Я тоже сяду.

Хантун упал в кресло, и оно треснуло, словно готово было вот-вот развалиться. Мимо открытых окон скользнула тень Гомера. Раб с мушкетом постоянно заставлял Эштон нервничать. Высоко на восточном небе вспыхнула сигнальная ракета.

– Ты все прочитал? – осторожно начала Эштон. – Изучил цифры?

Раскрасневшись от жары и напряжения, она достала из конверта один документ, развернула и подала мужу:

– Посмотри, это баланс нашего счета за прошлый месяц.

Ровные красивые буквы и цифры расплывались перед глазами Хантуна. Он потер глаза костяшками пальцев. «Наш счет», сказала она. Но он по-прежнему ничего не понимал.

– Это фунты стерлингов…

– Совершенно верно. И по нынешнему курсу у нас около четверти миллиона долларов… настоящих долларов, а не этих бумажек Конфедерации.

Шурша юбками, Эштон вскочила, подбежала к мужу и опустилась перед ним на колени – поза, разумеется, была для нее унизительной, но это могло отвлечь Джеймса, когда она перейдет к самой опасной части своего объяснения.

– Мы получили прибыль почти семьсот процентов всего за два рейса между Нассау и Уилмингтоном.

– Два рейса? – Хантун вытаращил глаза. – Да о чем ты вообще говоришь?

– О судне, милый. Маленьком быстроходном судне, в которое мистер Ламар Пауэлл просил тебя вложить деньги, неужели не помнишь? Ты отказался, но я рискнула. Прошлой осенью судно переоснастили в Ливерпуле, оно ушло на Багамы с британской командой и британским капитаном и вот теперь принесло нам то, что многие сочли бы целым состоянием. Даже если завтра этот пароход пойдет ко дну, мы уже все равно во много раз окупили свои вложения.

– Пауэлл… этот никчемный авантюрист?

– Весьма проницательный предприниматель, дорогой мой.

Маленькие глазки Хантуна моргнули за стеклами очков в тонкой оправе.

– Ты с ним встречаешься?

– О нет. Вся прибыль перечисляется на счет в Нассау, а мы получаем эти выписки с контрабандной почтой. Все проходит так замечательно, потому что «Уотер Уитч» не возит никаких военных грузов. Только кофе, кружево, то есть излишества, которых сейчас так не хватает и которые стоят огромных денег, а на обратном пути загружается хлопком. Ну вот, я все объяснила, да? Прости, если говорю немного сумбурно, но мне очень хочется, чтобы ты ни о чем не волновался, заснул сегодня спокойно и увидел сны о своем новом…

– Ты пренебрегла мною, Эштон! – взорвался Хантун, тряся перед ее лицом документами, и она поняла, что буря еще не миновала. – Я отказал Пауэллу, а ты втайне, за моей спиной, залезла в семейный кошелек…

Эштон изобразила сладчайшую из улыбок и, когда это не помогло, сказала: