Время, назад - Филип Дик (2011)

Молодой, очень серьезный полицейский Тинбейн встретил их за облупившейся железной оградой кладбища.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он Себастьяну и отдал честь; для Тинбейна форма делала каждое его действие официальным и совершенно безличным. — Ваш техник прибыл пару минут назад и сейчас бурит временную воздушную скважину. Очень удачно, что я пролетал мимо. — Тут полицейский заметил Лотту и тоже отдал ей честь. — Добрый вечер, миссис Гермес. Жаль, что так холодно. Вы бы не хотели посидеть в патрульной машине? Там включен обогреватель.

— Да нет, мне вполне тепло, — отмахнулась Лотта, вытягивая шею, чтобы рассмотреть Боба Линди за работой. — Она все еще говорит?

— Болтает без умолку. — Включив фонарик, Тинбейн повел Лотту и Себастьяна к освещенному пятачку, на котором орудовал Боб Линди. — Сперва она вцепилась в меня, а теперь в вашего техника.

Стоя на коленях, Линди рассматривал показания приборов бурильной установки; он, конечно, слышал, как подошли Тинбейн, Лотта и Себастьян, но никак на это не отреагировал, для него работа всегда была на первом месте, а разговоры — на последнем.

— Говорит, у нее есть родственники, — сказал Тинбейн Себастьяну. — Я тут записал, что она говорит, их адреса и фамилии. В Пасадине. Но она совсем уже дряхлая и мало что понимает. А ваш доктор, — Тинбейн оглянулся, — он точно прибудет? Думаю, в нем возникнет необходимость. Миссис Бентон тут что-то говорила про воспаление почек, от него она, видимо, и померла. Так что, скорее всего, потребуется подключение искусственной почки.

Рядом зажгла посадочные огни и села машина, из которой вышел доктор Сайн, весь запакованный в элегантный пластиковый костюм — термосберегающий, по последнему слову моды и техники.

— Ожила, значит, — сказал он Тинбейну, опускаясь на колени рядом с могилой, несколько секунд прислушивался, а затем крикнул: — Миссис Бентон, вы меня слышите? Вам хватает воздуха?

Из-под земли донесся слабый дрожащий голос, и Линди тут же перестал бурить.

— Здесь так душно и так темно, и мне все время очень страшно. Я бы хотела поскорее выписаться домой. Вы собираетесь меня спасать?

— Миссис Бентон, мы как раз бурим скважину! — крикнул доктор Сайн, сложив руки рупором. — Немного потерпите и ничего не бойтесь. Воздух будет через пару минут. Ты что, — спросил он у Линди, — даже ничего ей не кричал?

— Мне работать нужно, — огрызнулся Линди, возобновляя бурение, — а не языком болтать. Поговорить, это и вы можете. Да еще отец Файн.

Бурение совсем подходило к концу, заметил Себастьян, отходя от могилы. Он брел по кладбищу, вслушиваясь в него и в мертвецов, лежавших под могильными плитами. Тленных, как называл их Павел, которые однажды, подобно миссис Бентон, станут нетленными. И эта смертная, думал он, станет бессмертной. И сказанное осуществится, смерть будет побеждена. О смерть, где твое жало? Могила, где твоя победа? И так далее. Он бродил по кладбищу, светя себе фонариком и стараясь не спотыкаться о могильные плиты. Он двигался медленно, очень медленно, и все время прислушивался — не буквально, не ушами, а чем-то таким, внутренним — к смутному шевелению под землей. Те, думал он, которые вскоре станут старорожденными, частицы их плоти уже сползаются, находя свое прежнее место; он ощущал непрестанный процесс, сложную, нескончаемую активность кладбища, и это преполняло его энтузиазмом, даже возбуждало. Разве возможно что-либо более оптимистичное, более мощное в своем стремлении к добру, чем это воссоздание тел, которые, по выражению Павла, истлели, а теперь, в хобартовской фазе, обратили тление вспять.

Единственное, думал он, в чем ошибся Павел, так в том, что ожидал этого еще при своей жизни.