Йога питания. Психология и философия здорового образа жизни - Мелисса Грабау (2014)

Питание – весьма приятная составляющая жизни на этой планете. Очень приятно поесть, когда ты голоден. Помню в детстве, прежде чем жизнь стала сурова и недружелюбна по отношению ко мне, я поехала на ферму в Вермонт и резвилась там среди лесов и лугов. Время от времени я, разгоряченная и краснощекая, прибегала домой, чтобы слопать теплый хрустящий тост с растаявшим арахисовым маслом, запить его стаканом прохладного молока и немедля снова умчаться в поля, мгновенно забыв о своем полднике. А вечером меня манил запах курочки, которую жарила мама… Дом казался теплым и надежным местом, и я с нетерпением предвкушала ужин под звездным небом. А представьте себе младенца, которому стало тревожно и некомфортно из-за безымянной пустоты внутри, – а затем его берут на руки и кормят теплым несущим покой молоком. Для некоторых из нас – пожалуй, для многих – пища тесно ассоциируется с теплом, комфортом и безопасностью. И мы обращаемся к ней столь же естественно, как жаждущий тянется к воде.

Влечение и отвращение – реакции простые, но при этом, как подсказывает мой врачебный и человеческий опыт, они служат объяснением очень многих процессов, которые мы наблюдаем, изучая поведение человека. Все мы хотим чувствовать себя хорошо. И все избегаем ситуаций, когда чувствуем себя плохо. Поэтому мы ищем то, что дает нам приятные ощущения. Наша способность к незамутненному видению изначально не слишком стабильна в силу того факта, что мы – люди. А если ее еще больше притупляют всевозможные травмы, лишения и другие источники эмоциональных страданий, то мы можем зациклиться на себе самих либо на каких-то неодушевленных предметах в попытке как-то приспособиться к этому непредсказуемому и сложному миру. Если нам не удается удовлетворить свои базовые потребности, мы склонны к фиксации на каких-то заменителях. Если мы чувствуем отчужденность в кругу людей, то порой находим утешение в жевании и проглатывании, и этот процесс как бы помогает нам соединить разрозненные фрагменты нашего опыта. В описанном мною детском опыте, когда я ела хрустящие тосты с арахисовым маслом, это была естественная приятная деятельность, вторичная по отношению к радостям, которые я испытывала, играя в лесу и в поле. А вот еда перед телевизором – это уже самостоятельный опыт. Магнетизм влечения («я хочу чувствовать себя хорошо») начинает плотно ассоциироваться с комфортом, ощущаемым тогда, когда мы жуем и глотаем, и происходит это в силу отсутствия других, более полезных для личностного развития удовольствий.

Если нам не удается удовлетворить свои базовые потребности, мы склонны к фиксации на каких-то заменителях.

И тут в дело вступает эго. Слово «эго» можно использовать как в уничижительном смысле («у него раздутое эго»), так и для описания одной из главных функций ума. Согласно Фрейду, эго является посредником между ид, или инстинктивными потребностями, и суперэго, или сознанием. Иными словами, эго привносит в нашу жизнь принцип реальности – способность удовлетворять свои потребности (ид) способами, которые согласуются с социальными ограничениями (суперэго). Эго требуется для того, чтобы эффективно действовать в этом мире. В противном случае вы оказываетесь во власти собственного ид («Я хочу этого, причем хочу сейчас же!»), но при этом вас постоянно терзает ваше суперэго («Противная девчонка, тебе должно быть стыдно!»).