Гашиш – зелье Востока - Фриц Лиммермауер (1903)

– Амии Акбар проводил своего гостя в соседнюю комнату, где были мозаичные столы для шахматной игры с фигурами из слоновой кости, и оба опустились на ковры. Каиду Мирабу пришлось играть белыми, и он с горячностью сделал несколько ходов. Амин Акбар, наоборот, всегда играл вдумчиво, глубоко обдумывая свои ходы; но теперь что-то мешало ему сосредоточиться на игре, и он сделал несколько оплошностей.

– Ты рассеян, – заметил ему каид. – Возьми себя в руки! Твоя ладья в опасности, и пешкой я делаю шах твоей королеве.

– Ничего не значить:, я закрываю её конём.

– Идёт! Теперь в опасности твой король.

Они продолжали игру. Время от времени хозяин дома поглаживал рукою свою длинную белую бороду и устремлял взгляд в окно, в котором раскрывался чудный ландшафт. Казалось, что он поджидал кого-то.

Игра продолжалась уже почти час, и надежда победы колебалась с одной стороны на другую. Наконец, каид занял господствующее положение.

– Ещё раз, будь внимательнее! – воскликнул он. – О чем ты думаешь? Смотри: шах королю!

– Я закрываю его офицером.

– Опять шах!

– Я отодвигаю его назад.

– И он погиб…

– Посмотрим… Возможно! Да, правда, мат! Ты побил меня сегодня два раза, – сказал амин Акбар, мягким движением руки смешивая фигуры. – Посмотри: вот идёт мой сын!

Оба старца встали и, подойдя к окну, увидели Али, который па молодом и горячем арабском жеребце возвращался с соколиной охоты; с боку от него тоже прыгали две гончия собаки. Всадник казался сросшимся со своим конём, который послушно исполнял волю своего господина. Али любовно гладил его по глянцевитой шее и горделиво сидел в седле. Когда он подъезжал к дому, амин слегка отступил от окна, чтобы дать гостю большую свободу любоваться красивым зрелищем. Казалось, ему хотелось сказать: смотри, какой у меня сын!

И каид любовался этой сценой. Слуга взял у Али с рукавицы сокола; другой взял собак, которые с радостным лаем бросались к своему господину; третий взял под уздцы коня, чтобы отвести его в конюшню, после того, как Али соскочил со своего любимца. Тогда он пошёл в комнату, где в молчании ожидали его два старика. Он был прям и строен, как кедр, и на его лице цвела весна; у него были широкие плечи и железные мышцы; он был умён, крепок и силён, как герой. Укрощать коней и охотиться за львами было его обыкновенным занятием. Далекие путешествия в чужие земли развили в нем ум и любознательность, Он едва перешёл из юности в мужество, когда красота женщин становится уже опасной, но он не обращал на них внимания, пока, наконец, не полюбил Зюлейку. Любовь так овладела им, что он ни за что на свете не расстался бы с Зюлейкой, хотя бы для этого пришлось пройти сквозь небо и ад.

– Прекраснейший мужчина получит прекраснейшую женщину, – пробормотал Мираб, отходя от окна, чтобы встретить вновь прибывшего. Али вскоре вошёл и низко поклонился отцу. Он не знал о прибытии каида и не заметил его сразу, потому что Мираб стоял в тени драпировки. Амин Акбар подошёл к сыну и сказал, взяв его за руку:

– Смотри, Али: здесь отец твоей невесты!

Поражённый неожиданной радостью, Али стоял, как изваяние; его тёмные, глубокие глаза загорелись, и он посматривал то на отца, то на каида, не смея верить своей радости. Наконец, в восторженном порыве он бросился к ногам своего отца.

– Наконец, я знаю твою любовь, которую ты от меня таил, – сказал ему старик; возьми же Зюлейку и да благословит вас всемогущий Аллах. – И он положил свои руки на голову сына.

С этого часа брак между Али и Зюлейкой был решён.

II