Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Бог ты мой! Я не могу даже представить себе вашего отца вообще критикующим что-либо. Он для этого слишком мягок и добр. – И Эплби снова покачал головой, но на этот раз недоверчиво.

Белинда рассмеялась.

– Но так и есть. Он рассказал мне, что по секрету осмотрел его стадо породы темворс, и свиньи никуда не годятся. Им не хватает породистости. Как Питеру, когда он играет аристократов в салонных комедиях.

Хольм только тихо вздохнул.

– Для меня это слишком. Тайны. Непонятные речи. А теперь мне еще и начинают грубить. – Он поднялся на ноги. – К хамству мне не привыкать. Но с тайнами пора заканчивать. Они слишком затянулись, как показ пьес, произведенных тандемом Элиот-Моул.

– Вам не слишком долго осталось ждать. – Эплбли тоже встал и снова посмотрел на часы. – Путаница достигла своей кульминации. Последние песчинки ссыпаются вниз, – обратился он к Руперту, и его взгляд скользнул дальше. – И начало развязки кризиса объявили вы, Белинда!

Часть IV

«Смерть в пустыне»

1

Вечер, словно галантный кавалер, накидывающий на плечи своей дамы изящную кашемировую шаль, укрыл Англию плотным пологом своих туманов. В одиноком жилище миссис Тимоти Элиот в Расте, где время будто не движется, солнце все же скрылось, исполнив дневные обязанности, и миссис Дженкинс принялась зажигать масляные лампы, готовясь тихо, в викторианском стиле провести с хозяйкой время до отхода ко сну. Жалюзи начали закрывать в Снаге и Уортере, а в Лоу-Суаффэме, наоборот, пришло время открытия паба «Пять ячменных снопов». Зулуски в услужении миссис Бердвайр развели небольшой костер, что дозволялось им раз в неделю по воскресеньям, и их тихое пение сопровождалось злобным рычанием собак, охранявших «Испанскую миссию». Хорас Бентон, которого темнота застигла в пути до Лондона, откинулся на сиденье заказанного лимузина и упоенно строил планы жестокой мести Буссеншуту, предаваясь самым садистским фантазиям. На все это, как и на здание Общества трезвости в Пигге, на коровники а Литтл-Лимбере и фабрику одеял в Кингс-Кливе пали глубокие сумерки. Пройдет совсем немного времени, и сельская Англии уляжется по постелям под мягкое сияние звезд.

Вечер пришел и в аббатство Шун. Солнце, в последний раз сверкнув в верхушке западной башни, как отражается оно от флюгера на здании адмиралтейства в столице, постепенно растеряло свои лучи в сгустившемся мраке. Под полуразрушенными стенами и фальшивыми камнями якобы древних надгробий тени сделались совсем черными. Еще недавно переливавшаяся в солнечном свете вода в каналах, проложенных по всей территории аббатства, стала почти невидимой. Ужас ночи сковал рощи, гроты и Китайский сад. Именно в такое время владения Джаспера Шуна производили на наблюдателя самое сильное впечатление.