Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– О, нет! Вовсе не обязательно литератора подобного толка. – Уэджу показалось важным сразу продемонстрировать, что в его предложении не содержится никаких обидных намеков. – Возможно, автора мемуаров. Занимательные рассказы о жизни ученых вне занятий наукой. Ваше фото на обложке на фоне полок с изящно переплетенными книгами. И я бы рекомендовал надиктовать такой текст. Подобный метод позволяет передать подлинную интонацию рассказчика. Я мог бы предоставить вам…

Но Уинтер покачал головой.

– Я не писатель, – сказал он, – и мне хватает ума понимать это. Обуздайте свое рвение распространять знания подобным образом, милейший Уэдж, иначе вскоре вам придется остановить свои печатные станки.

Уэдж вздохнул.

– А ведь вам потребовался бы только хороший диктофон. Право, мне очень жаль.

Уинтер погладил быка дедушки Ричарда.

– Нашему другу, – сказал он, обращаясь к Эплби, – принадлежат безостановочно работающие машины, которые постоянно голодны и требуют все новой пищи. И он вынужден рыскать в поисках пропитания для них. Он готов скормить им даже поэзию, если вы гарантируете ему нечто в духе Вордсворта. И находится в поиске день и ночь. Зажмет вас где-нибудь в темном углу и навязывает писательское ремесло.

На эти вышучивания, казавшиеся даже несколько оскорбительными, Уэдж лишь мило улыбнулся. Издательский бизнес приучил его выслушивать куда более грубые и странные речи в свой адрес, чем высказывания Уинтера.

– Каждый должен на что-то жить, – произнес он. – И, как верно понял с некоторым опозданием Уинтер, колеса машин не могут не вращаться.

– Выберите любой час из суток, – не унимался Уинтер, – и вы наверняка застанете его в погоне за очередной рукописью. Назовите любое время дня, и готов поставить пять шиллингов, что он будет пребывать в неустанных трудах. Пусть он сам рассудит наш спор.

– Без четверти двенадцать прошлым вечером, – тут же отреагировал Эплби, заинтересованный разговором. Сам он не решился бы прямо задать Уэджу вопрос такого рода, зато дилетанту Уинтеру были позволены любые дурачества.

Но Уэдж лишь уклончиво покачал головой.

– Без четверти двенадцать прошлым вечером? Разве мог я запомнить в вихре веселья и всевозможных событий, что делал в строго определенное время?

– Я сам могу примерно рассказать вам об этом. – В голосе Уинтера появились скучающие интонации, словно до него только что дошла и начала раздражать бессмысленность предложенного им же пари. – Вы прятались в одном из стенных шкафов с неизвестной нам персоной. Отличная позиция, чтобы заставить человека написать для вас книжку. Интересно, кто это был?

– Питер Хольм. – Уэдж повернулся к Эплби. – Вы всегда пытаетесь искать обходные маневры? – И он самодовольно улыбнулся при виде смущения Уинтера. – Хольм стал моим суженым, а я – его. Мы вынуждены были практически обнимать друг друга все время. Хольм избрал меня сам. Его страшила перспектива оказаться в темноте наедине с замужней матроной или даже с одной из девиц. Актерам приходится проявлять повышенную осторожность. Бедняги, мне их так жаль… А вам, видимо, пора продолжить обход своего участка, мистер Эплби. – Он стал удаляться от них, но потом повернулся и ввернул последнюю фразу: – Но, между прочим, пять шиллингов должны достаться все-таки Уинтеру.

Только затем он скрылся в глубине дома.

– Боюсь, вы потратили столько усилий на риторику за весьма скромное вознаграждение, – заметил Эплби. – И информации добыли немного. Вы со всеми обитателями и гостями дома проделываете один и тот же номер?

Уинтер был смущен, насколько это вообще свойственно человеку, обычно уверенному в себе.

– Да, а что? По-моему, это один из потенциально полезных методов.