Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник) - Майкл Иннес (1938)

– Tant mieux[54], – не без нахальства бросил Тимми. Этот юнец в точности знал границу того, что прощалось по молодости лет. И потому добавил не без ехидства: – Некрологи они обычно печатают на шестой полосе.

А сам взялся за свежий номер журнала «Современная поэзия».

Уинтер, действительно имевший привычку первым делом просматривать некрологи, демонстративно принялся знакомиться с новостями юриспруденции. Но прошло совсем немного времени, и Тимми, внимательно прочитав несколько стихотворений, а потом с любопытством и не без внутренней насмешки изучив рецензии на них, решил вернуться к прежней теме. Он отложил журнал в сторону и неожиданно жестко спросил:

– Que faire?

– Не совсем понял, в чем суть вопроса.

– Que faire? Это означает: «Что делать?»

– Спасибо за перевод.

– Я вот что имею в виду. Предположим, вы действительно даете мне так называемое «либеральное образование». Но что в итоге я приобретаю? Какие, черт побери, получаю реальные знания? На тот случай, если мне вдруг вздумается найти себе работу. На что я годен?

Выигрывая время, Уинтер поднялся и сунул «Таймс» в свой чемодан, лежавший на багажной полке.

– Вы считаете, – спросил он затем, – что это имеет отношение к цели нашей нынешней экспедиции?

– Не знаю. Но вопрос задаю совершенно серьезно. Мне интересно, зачем, если верить вашему объяснению, вы вкладываете столько налички в мое образование и что из меня получится в итоге? Вот и все.

– А как мне показалась, я объяснил, что, выражаясь на вашем жаргоне, «наличку» в вас вложили Уильям Чалфонт и Ричард Лис. Они сделали все, чтобы вы могли жить в комфорте, наслаждаться обществом достойных людей, иметь в своем распоряжении два-три миллиона книг и учебников, получая по разработанной веками системе сугубо индивидуальное образование, печать которого пребудет на вас всю оставшуюся жизнь и – да простит меня господь! – ляжет вместе с вами в могилу. А теперь, если вам не сложно, расскажите мне подробнее о Пауке.

Но Тимми упрямо помотал головой.

– Всему свое время. Продолжайте, будьте любезны, перечислять все то, что я получаю в колледже. Это очень приятно слушать.

– Что ж, извольте. В ту же могилу, – Уинтер выразительным жестом указал в пол вагона, – вы унесете, помимо прочего, привычку разговаривать со всеми нервным тоном, ставшую продуктом изысканного, но избыточного питания, а также злоупотребления вином, для обеспечения вас которым изо дня в день тяжело трудятся шахтеры Уэльса и Калгурли[55]. В мире, где многим приходится во всем себя ограничивать, вы, как уважаемый выпускник Оксфорда, будете наслаждаться привилегией путешествовать на все более комфортабельных средствах передвижения, разрабатываемых уже не одним поколением талантливых инженеров…

Тимоти вздохнул.

– Как же красиво вас научили говорить! Вы умеете делать паузы в нужных местах, чтобы вдохнуть и только потом продолжить фразу.

– Вы наглый молодой человек, и вашу наглость в большинстве случаев сдерживает только хорошее воспитание, которое тоже стоило приличных денег. Что же касается полученных вами знаний, то благодаря моим усилиям вы овладели греческим языком и латынью, а материальное благополучие семьи Элиотов, открывшее для вас Европу, позволило усвоить на хорошем уровне французский, немецкий и итальянский. Если говорить о возможной работе, то любое туристическое агентство примет вас на должность переводчика при крупном лондонском железнодорожном вокзале.

Тимми прикоснулся к шляпе и подкрутил воображаемые усы.

– Неплохая идея! Должен признаться, что строю планы примерно в указанном вами направлении. Возможно, стану дипломатом. Хьюго тоже стремится к этому.

И Тимми расплылся в улыбке. Он был постоянно в кого-то платонически влюблен. В данный момент, насколько было известно Уинтеру, предметом увлечения служил молодой человек из Нового колледжа, придерживавшийся безнадежно ортодоксальных взглядов.