Танцуя с тигром - Лили Райт (2016)

Выйдя на улицу, мужчины завели разговор, за которым Анна не могла уследить. Эмилио Луна не делал маски кузнечиков. Анна была в этом уверена. Когда они на миг умолкли, она спросила, далеко ли отсюда живет Рикардо Родригес.

– Он умер, – ответил ей Эмилио Луна. – Но его вдова живет на этой же улице.

– Она продает маски?

– Да, возможно.

– Сеньора Родригес особенная, но не волнуйтесь, – сказал резчик. На испанском especial означало странная. – Она весь день стоит у ограды и молится.

Сальвадор поежился:

– Тебе не стоит идти одной.

Все трое умолкли и прислушались. Вдалеке закричала индюшка. Легкий бриз пошевелил верхушки деревьев. Анна сказала, что вернется через несколько минут.

– Не потеряйся, – ответил Сальвадор. – Иначе твоему гиду придется отправиться на поиски и спасение.

– Я долго ждала, чтобы меня нашли, – улыбнулась она.

Идя по улице в одиночестве, она достала мобильный и увидела два сообщения.

Первое от Дэвида: Ты в Мексике. Что за черт?

Второе от отца: Все удачно?

Он справился с вопросительным знаком.

Просто улаживаю некоторые вещи, – написала она отцу. Насколько ее хватит? Как долго еще она будет блефовать? Анна сделала два шага, представила Дэвида и Клариссу, кровать в комнате для гостей. Он схватила телефон и с яростью набрала: Секс – это самое большое ничто всех времен – Энди Уорхол. Когда она нажала кнопку отправки, то увидела, что сообщение ушло Дэниелу Рэмси.

В своем потрепанном, заношенном платье и с худыми конечностями старуха напоминала ведьму из страшной сказки. Ее бледное лицо обрамляла черная кружевная шаль, а губы шевелились, как хвостик воздушного шарика на ветру. Вцепившись в ограду из мелкой проволочной сетки, она непрестанно что-то бормотала. Увидев Анну, она помахала ей дрожащей рукой.

– Ven. Ven. Se venden máscaras[208].

Во дворе валялись ржавые жестяные банки и плохо пахло. На стуле, согнув хвост в знак вопроса, вытянулся проснувшийся серый кот. В воздухе воняло жженой пластмассой. Анна собрала нервы в кулак.

– Buenas tardes[209].

Анна толкнула дверь в ограде с напускным дружелюбием. Может быть, пожилая женщина страдала деменцией. Слышала ли она новости об убийстве? Слышала ли она вообще когда-либо что-либо?

Старуха поманила ее с нетерпеливым «Sí, sí, ven» к своей лачуге через двор. Анна нырнула под перекладину и вдохнула смрад торфа или фекалий. Когда глаза привыкли к темноте, она поняла, что очутилась во флигеле, завешенном одеялами. С потолка свисали растения. На деревянном ящике лежал пластиковый стульчак от унитаза. Неожиданно появился бульдог и сел рядом с женщиной. С челюстей его обильно капала слюна.

У старухи было пять масок: три тигра, мавр и волк. И ни одного центуриона.

– Qué bonito[210], – пробормотала Анна, хотя они совершенно не были bonito. Она взяла маску тигра, смахнула пыль с его грязной морды. Покрашено было неряшливо. Как печально. Это все, что у нее есть на продажу. Из Анны вышел бы никудышный коллекционер; чем хуже были чьи-то товары, тем больше она вынуждала себя покупать их. Она приводила Дэвида в бешенство, приходя домой с побитыми яблоками и увядшими букетами.

Анна спросила, кто был автором этих масок.

– Mi primo[211]. У меня есть еще одна маска. Особенная. Подожди здесь.

Женщина растворилась во мраке. Анна вздохнула. Ей не стоило приходить сюда. Но едва она успела решить, что купит маску мавра в качестве жеста благотворительности, старуха вернулась и сунула ей в руки тяжелую маску со словами:

– Очень древняя и ценная. Из камня.

Это была посмертная маска.

Этого не могло быть, и все же произошло. Посмертная маска Монтесумы – или великолепнейшая копия. Анна недоверчиво повертела ее в руках. Змеи. Бородавки. Красная внутренняя сторона. Осколки смолы.