Танцуя с тигром - Лили Райт (2016)

Этот комментарий вывел его из себя. Он искал поддержки, а она повергла его в еще большее смятение. Ей самой кто-то засадил, а она строила из себя праведницу.

– А что ты знаешь? – Его голос звучал грубо, и он не задумывался о том, чтобы сменить тон. Его не будут осуждать. И уж точно не девчонка, которая не может наскрести два песо.

Она холодно посмотрела на него.

– Я знаю Всевышнего.

– Никто не знает его.

– Я знаю.

Черный археолог фыркнул и достал сигарету. Чело сидела, сложив руки над животом, как Будда, словно каждый должен был потереть ее живот на удачу. Внезапно черному археологу стало наплевать, что он мог навредить ей – или ребенку. Она приходилась ему… никем. Она была простой шалавой, с которой он познакомился в автобусе. Она не знала, что он выкопал одно из величайших сокровищ в истории Мексики. Она не знала, что он продал это сокровище, украл его обратно и продал во второй раз. И вот теперь, пока она сидела тут и потягивала свой лимонад, он разрабатывал план, чтобы украсть его в третий раз, не ради прибыли, а во имя Пресвятой Девы Гваделупской, ее Пресвятой Девы. Чего добилась в своей жизни Чело? Раздвигала ноги, чистила картошку, выносила приговор. Ему не хватало знания испанского, чтобы описать все, в чем она уступала ему. И поэтому он просто сказал:

– А что Бог говорит о твоем ребенке?

Лицо девушки стало каменным, словно вокруг нее вмиг выросла стена толщиной в двадцать сантиметров. Губы накрыли брекеты.

– Бог говорит, что это Его сын.

– Твой сын – hijo de la chingada[334].

Это была одна из самых страшных вещей для мексиканца. Твой сын – сын шлюхи, не просто какой-нибудь шлюхи, а Ла Малинче, индианки, которая переспала с Кортесом. Девушка уронила голову, словно он дал ей пощечину.

Он бросил на стол деньги и оставил ее, разъяренный настолько, что не контролировал себя. Дойдя до рынка, он нырнул в самую глубь, пробегая мимо синтетических футболок, мимо связок перца чоризо, висевших, словно вульгарные ожерелья. Он ненавидел эту страну. У мексиканцев не было ничего. Ничего, кроме земли, которую они загадили. Ничего, кроме животных, которых они убивали, реликвий, которые они закладывали, наркотиков, которыми они торговали. Ничего, кроме Бога, который бездействовал. Черный археолог прошел мимо сонных детей, которые гуляли, несмотря на поздний час. Ложись в постель. Иди в школу. Перестань объедаться сладким. Он подумал о своей матери. Во всех бедствиях, которые он терпел в своей жизни, была виновата она. Она не вырастила его тем, кем он хотел стать.

Лавкам мясников не было конца и края. На него воззрилась свиная голова, с которой сняли кожу, голова судьи Верховного суда. Ее губы шевелились. Черный археолог потер глаза, надеясь отогнать видение, но вонючая белая мясистая, жизнерадостная, голубоглазая свиная голова, которая лежала на столе мясника, обращалась к нему, невзирая на разницу в их происхождении и языках. «Послушай девушку, – сказала она. – Поверь во что-то. Я знаю. Я свинья».

Черный археолог посмотрел на обезглавленных индюшек, освежеванных кроликов, весь этот мертвый зверинец, который не стоил и пары песо.

Мясник отвлекся от куриных потрохов на весах.

– Могу я что-то подсказать?

– Ваша свинья разговаривает со мной.

Мясник вытер руки о свой фартук. Красные потеки расплывались в районе его сердца. Он посмотрел на свиную голову, удивленный и впечатленный.

– Если моя свинья разговаривает с вами, вам стоит ее послушать, – сказал он. – Она никогда мне ничего не говорит.

Черный археолог прижал ухо к ноздрям свиньи. Ни звука. Что она сказала? Послушай девушку. Он представил Чело, огромную луну ее живота, созвездие ее веснушек. Почему он потерял самообладание? Он уже не помнил. Он с ужасом осознал, что не очень хорошо запомнил, где она живет, и не взял у нее номер телефона.