За ширмой - Василиса Савицкая (2016)

В тех снах, когда он возвращался, я попадала на высшую точку наслаждения. Это так, когда умирает близкий человек и вот ночью тебе снится сон, и ты видишь его живым и понимаешь, что смерть была обманом и все хорошо. Но утром разочарованию нет предела, и ты ломаешь от горя себе руки, и воешь от тоски и беспомощности, понимая, что ночью был обман, а сейчас реальность. Вот так и он приходил ко мне каждую ночь, нежно обнимал меня и целовал, шепча на ухо, что мы всегда будем вместе. И каждое утро я впадала в ступор, ненавидя эти сны, ненавидя себя, ненавидя вселенную.

Я цеплялась за сон всеми своими конечностями. Я зажмуривала изо всех сил глаза, чтоб еще немного побыть с ним в царстве Морфея. Но все было тщетно. Чувство неудержимой тоски и печали расползлось по кровати, поглощая меня. Сквозь серые пыльные шторы пробивался свет ненавистного для меня солнца. И я понемногу сходила сума от безысходности.

***

– Нет, все-таки у тебя не аллергия. Ты плачешь.

Подойдя совсем близко, он заглянул мне в глаза. Я попыталась незаметно смахнуть слезу, но поняла глупость своих действий, утвердительно кивнула в ответ.

– Знаешь, не люблю ныть, но мне стало казаться, что я самый несчастный человек на земле.

– Почему? У тебя есть руки, ноги, голова, которая неплохо работает. Что тебе еще нужно?

– Этого мало, – улыбнулась я, сглатывая очередную накатившуюся слезу. – Мне так не хватает его.

– Он тебя бросил?

– Не знаю. Он просто ушел и не вернулся. Но мне так без него плохо. И я знаю, что уже никогда его не увижу. Нет, я, конечно, пытаюсь продолжать жить. Я пытаюсь убедить себя в том, что это не мое и мне не нужно. Но мне так сложно. И я не понимаю, как он мог так со мной поступить. Если он разлюбил меня, почему он просто мне это не сказал, чтоб я не ждала его каждую минуту. Зачем он ушел в себя. Почему он не подумал о моих переживаниях и эмоциях?

Сглотнуть следующую слезу у меня не хватило сил, и она потекла вниз по щеке, а за ней еще и еще. Слезы тихо стекали по щекам, задерживаясь на моей футболке, создавая на ней мокрое пятно, которое становилось все больше и больше.

***

– Я очень за тобой соскучилась.—Я прижалась к его щеке, почувствовав ежик трехдневной щетины. Хотя это был, как всегда, сон, ощущения были очень явными. – Почему ты так долго ко мне шел?

– Я не мог раньше. Я тоже скучал. Мне было плохо без тебя. Но что я мог сделать, если вселенная была против.

– Значит, ты не эгоист? И почему вселенная против? – не поняла я его фразы.

– Не знаю. Ей виднее. Она почему-то всегда делает все не так, как хотим мы, и иногда невозможно этому противиться.

– Странно. Я думала все намного проще. Есть желание или нет желания. А ты пошел на такой философский лад, что мне стало страшно.

– Не бойся. – Он прижал меня к себе своими сильными руками. – Я рядом и тебе нечего бояться.

– Я знаю, но когда речь идет о вселенной, мне страшно. – Я сильней прижалась к его щеке, еще больше ощущая колкость щетины. – И что теперь, мы будем всегда вместе?

Он молчал и смотрел куда-то вдаль. Тишину нарушала только где-то капающая с крана вода.

– Я не знаю. Наверное, нет, – сказал он и опять замолчал.

Я попыталась спросить, почему, но вопрос застрял в горле, подталкивая к нему неприятное чувство тошноты.

– Просто понимаешь, какая злая штука с нами получилась. Ты обречена на одиночество, – я еле заметно кивнула утвердительно головой, не отрывая от него глаз, чтоб не пропустить ни единого слова. – А я не могу жить на этой земле.

– В смысле? Как не можешь?