За ширмой - Василиса Савицкая (2016)

А жизнь несется калейдоскопом перед глазами.

…Вот только от алтаря отошли, уже тридцать пять за плечами. Два сына, вот доча со дня на день. Хлопоты, заботы. Хозяйство у нас. Жена рядом, плечо о плечо идем… Как и собирались… И в беде, и в радости.

Вот моргнуть не успел, сорок пять по голове стукнуло. Дети взрослые с гнезда летят. Один за другим. Сердце за них болит, сжимается, а делать нечего, жизнь у них взрослая началась. Слезы в глазах прячу, прощаюсь. Слова напутственные говорю, чтоб людьми хорошими росли, обнимаю, целую.

Бег жизни замедлился. Тише, спокойней стало. С женой любимой один на один остались. Поддерживает она, грустить не дает. Любовь с годами не померкла, в бедах и радости еще сильнее стала. Прижимаю ее к себе, тепло так… Нежность переполняет.

Мысли остановил, тяжело вспоминать стало. Слезы к глазам подкатили… Скупые, старческие, наверное, уже и не соленые. Сглотнул, успокоился.

…А вот шестьдесят мне. Стол круглый большой. В доме шумно, народу полно. Дети и внуки… Кричат, смеются. Юбилей мой празднуем. И счастью границ нет. Жизнь опять кипит. Старуха улыбается, а я их всех по очереди тискаю, наобниматься-насмотреться не могу. Душа умилением переполнена. Смысл жизни в них просматривается. Вот они, карапузы мои любимые: Сашка, Ванька, Танечка… Белобрысые, солнечные. Смотрим с бабкой на них и жить хочется.

Зинка стала, я очнулся.

– Что, хорошая моя, чего стали? – я достал папиросу, чиркнул спичкой о мятый старый коробок и затянулся. – Ох, судьбина, судьбинушка, – выдохнул вместе с дымом и потянул вожжи.

– Поехали, родная, еще чуток осталось.

Зина послушно ступила вперед. Кибитка двинулась за ней, мирно покачиваясь из стороны в сторону, поскрипывая колесами.

…Померла бабка. Обещали друг другу в один день, а она обманула и ушла первой. Потух свет вокруг. Сорок два года рука об руку. Вставали вместе, засыпали вместе. Есть без меня не ела, все с работы ждала. Любил ее. Всю жизнь любил, одну-одинешеньку. А она взяла и оставила меня одного, обманула.

У каждого счастья конец есть. Поседел я в миг, осунулся. Душа сразу постарела, замерла. И понял – старик я… Одинокий, несчастный старик. Одно осталось – внуки и дети. Но далеко они. Любят, помнят, письма шлют. А я все одно сам… Немощный и уставший. Бреду по жизни в полном одиночестве, взвалив на плечи невыносимое бремя старости этой. Душа умерла вместе с женой, сердце льдом покрылась. Осталось дряблое, сморщенное пустое тело и Зинка. Жизнь кажется нескончаемо длиной, когда в ней заканчивается радость…

Серо. Вокруг тихо и пусто. Кибитка медленно катит вперед. Скрип колес эхом отдается в тишине. Как будто сердце изношенное скрипит. Сколько еще впереди этого нескончаемого пути осталось?.. В душе смирение и усталость. Усталость от жизни.

Сон

…Полумрак комнаты, созданный темными плотными шторами, действовал успокаивающе. За последние дни глаза привыкли к мраку, яркий свет раздражал бы. Причем не только глаза, но и меня.

Муж уже как месяц был заграницей в командировке. Мы в ссоре. Я не звоню, он молчит. Нет, он пару раз набирал, хотел примирения. Не хочу, надоело. Устали друг от друга. Приедет – разведемся. Живу сейчас сама, у меня нет даже банального кота. Натянув на голову одеяло, я прислушиваюсь, что происходит в ней. Уже несколько недель я пытаюсь по полкам разобрать весь мусор в голове, плотно вклеившись в кровать, игнорируя звонки близких.

Мысли все эти дни были до боли мрачные. Сорок лет за спиной, а ощущения на нуле. Прожита половина жизни в лучшем случае, а перспективы туманные. Кто я, что я, где я… Чего добилась, что имею… Эти мысли в хаотичном порядке заторможено бродили во мне. Рядом с кроватью, на тумбе, было все необходимое – бутылка виски, пачка дамских сигар и какие-то конфеты, подаренные ранее кем-то. Этого было достаточно, для того, чтоб не переводить себя в положение «стоя».