Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан (2011)

Французы атаковали широким фронтом, равно как и войско кайзера. Было ясно, что в этот день каждый меч прольет кровь.

— За Софию Орнемюнде! — проревел Дитмар имя своей дамы и еще раз прикоснулся к ее знаку.

И больше он ни о чем не думал и не слышал ничего, кроме бешеного топота копыт коня под собой и звона клинков.

Глава 4

Леонора, графиня Тулузская, подняла глаза от шитья, когда девушка, игравшая на лютне, взяла фальшивую ноту.

— Здесь должна быть нота «до», дитя мое, не «соль». Но, впрочем, очень неплохо, попробуй еще раз.

София Орнемюнде залилась румянцем и пробормотала извинение, прежде чем начать играть заново. Графиня ободряюще улыбнулась ей.

Этим утром Леонора не слишком хорошо себя чувствовала и поэтому охотней проводила время до обеда в розарии, вместо того чтобы наблюдать с девушками за упражнениями рыцарей. Как и всегда, когда выпадала возможность, София и Женевьева, ее новые придворные дамы, уклонялись от поездки к тренировочной арене, причем София серьезно относилась к предложению графини составить ей компанию. Сейчас она была прелестна, сидя возле Леоноры и упражняясь в игре на лютне. На самом деле графине все больше нравилась эта светловолосая девушка из крепости во Франконии, которую она сначала неохотно приняла. София свыклась с жизнью при дворе и не создавала никаких трудностей. Большинство придворных развлечений, за которыми дамы здесь проводили день, похоже, ей приносили удовольствие. София не слишком хорошо ездила верхом, да и соколиная охота была ей не знакома, но девушка любила животных и с усердием принималась осваивать все необходимые для этого навыки обращения с ними.

То же самое касалось и игры на лютне и сочинения стихов — дома у девушки, похоже, не было учителей, которые могли бы поставить ей очаровательный голос, но здесь она быстро научилась пению. София хорошо знала все обязанности хозяйки. Она умела считать и смыслила в кройке и шитье платьев, а также вышивке. Все это соответствовало тому, что супруг Леоноры рассказывал о жизни Софии в крепости родителей, и тому, что Леонора сама позже узнала о хозяевах Лауэнштайна. Благородный род, прекрасная крепость в богатом графстве, — но жизнь изгоев, которых никогда не посещали трубадуры и к кому никто не отправлял ровесников девушки для совместного воспитания с наследницей. Никаких придворных дам, конных прогулок и соколиных охот — и, разумеется, никакого милого рыцарского общества.

К последнему выводу Леонора пришла, наблюдая за поведением Софии, — девушка заметно робела при виде рыцарей, пыталась избегать их общества, а восхищенные взгляды юных господ и их учтивые попытки сблизиться считала проявлением похоти и навязчивостью. «Двор любви», при котором представители обоих полов вполне свободно общались друг с другом, пугал ее. София была, наверно, единственной среди воспитанниц Леоноры, которой не нужно было напоминать о необходимости постоянного присутствия компаньонки. В розарии или на ужинах в большом зале она боязливо держалась подле Леоноры, мавританки, с которой подружилась еще в Майнце, или по крайней мере Женевьевы или одной из младших девочек. С трудом верилось, что в Майнце девушка оказалась в центре скандала. Во всяком случае, Раймунд намекнул о неподобающем флирте, и иногда София мечтательно смотрела куда-то вдаль, когда трубадур особенно задушевно пел о любви.

Однако в Тулузе она вела себя лучше некуда, да и относительно видов супруга на Софию Леонора уже не беспокоилась. Хотя граф явно любовался девушкой, но, похоже, он действительно взял ее ко двору скорее ради ее отца, чем в надежде на плотские наслаждения в объятьях нежной красавицы. А что касается споров о том, кто наследник крепости во Франконии, то при дворе Тулузы мало кто этим интересовался.