Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан (2011)

— Ну, прежде всего, поклонением тебе оказывают честь, — заметил лекарь. — А ты это заслуживаешь, раз ведешь жизнь истинно верующей, — и не важно, кто поклоняется тебе. Но что привело тебя сюда, Женевьева, к тому же в такой тревоге, с растрепанными волосами и горящими глазами?

Женевьева залилась краской. Никто не должен был заметить ее волнения! Луиза де Фуа, Совершенная, которая была ее наставницей, всегда выглядела невозмутимой и спокойной, что бы ни происходило. Возможно, когда-то она сможет с улыбкой взойти на костер.

— Отец отправляет меня ко двору графа Тулузы, — сообщила Женевьева. — С благословения епископа. Меня… меня даже не спросили… При этом… О, господин Жером, я не хочу туда ехать! Этот развратный двор и все эти грешники!

Лекарь отпил глоток из кубка с вином, который стоял подле него. Женевьева бросила на него неодобрительный взгляд: истинная вера запрещала употреблять любые хмельные напитки.

— Чего ты боишься, Женевьева? Что грехи передадутся тебе? Это весьма непросто.

— Но… но они говорят о… о воспитании. Мне придется делать, что от меня потребуют, я… Меня будут принуждать.

Лекарь покачал головой:

— Никто не сможет принудить тебя совершить грех, дитя. И никто не сможет изменить тебя против твоей воли, а она у тебя железная. Измениться ты можешь лишь по собственному желанию, и если ты этого боишься, возможно, твоя вера не так крепка, как ты полагаешь. И для тебя же лучше узнать об этом до того, как тебя посвятят в Совершенные.

— Но тогда мою душу не спасти! — Женевьева была готова расплакаться. — Я ведь хочу…

Лекарь вздохнул:

— Вы все время твердите, что ваш Бог добр, но Он строже всех других. Ты действительно веришь, дитя мое, что Господь не видит, что творится в твоей душе? Предоставь Ему решать, хочет ли Он тебя спасти, и не важно, наложил ли на тебя руки кто-либо из Совершенных.

— Вы не понимаете! — воскликнула Женевьева.

Лекарь рассмеялся.

— Ах, малышка, я жил при стольких дворах и имел дело со столькими верующими, начиная от христианского епископа и заканчивая маврским эмиром. Причем каждый из них был убежден, что только он один познал абсолютную истину. Я полагаю, что если бы Господь должен был назвать самый тяжкий грех, то это было бы всезнайство. Причем отправлять приверженцев другой веры на вечные муки в ад — весьма снисходительное наказание. К сожалению, многие имеют склонность отправлять их туда посредством огня или меча.

— Вы не воспринимаете меня всерьез!

Женевьева подскочила. Самообладания и хладнокровия Совершенной ей на самом деле не хватало, но ей был неприятен насмешливый тон лекаря.

— Ты умная и волевая девушка, Женевьева, и я не считаю, что твоя душа будет в опасности при дворе Тулузы. Я скорее беспокоюсь о другом твоем благополучии. Ведь граф приглашает тебя не в качестве духовной советчицы, его, судя по всему, ослепила твоя красота, поэтому будь начеку. Остерегайся придворных интриг. Христианские дворы — опасное место для любого, кто не такой, как все они там. Если тебе будет строить глазки какой-нибудь рыцарь, который нравится другой придворной даме, она вскоре донесет на тебя как на еретичку и ведьму.

— Но у графа при дворе живет даже мавританка, — возразила Женевьева, забыв, что раньше она считала госпожу Айешу средоточием разврата. — Если он терпит ее…

— Я слышал о ней, — сказал Лекарь, задумавшись. — Необычайная женщина, я завидую тому, что у тебя будет возможность познакомиться с ней. Ты узнаешь очень много нового, дитя мое, много переживешь, возможно, даже испытаешь любовь.

— Это против Божьей воли! — воскликнула Женевьева.

Лекарь устало улыбнулся.